Правда или желание - Наталья Тимошенко (2022)

В нарушение всех правил ведения аутопсии, Лера схватилась за скальпель и сделала надрез кожи в том месте, где следы виднелись вживую, а потом и там, где их было видно только на экране фотоаппарата. Ничего. Никаких признаков скопления крови ни там, ни там. Понимая, что это не может быть брак фотоаппарата, она сфотографировала себя сначала в одежде, а затем, воровато оглянувшись, спустила с плеч халат и футболку и снова сфотографировала уже обнаженное тело. Ее кожа была такой, какой она и видела ее в зеркале, так что вовсе это не брак аппаратуры. И не тень от лампы, Лера несколько раз меняла положение той, а следы все равно проявлялись.

Вместо того чтобы продолжать вскрытие, Лера набрала номер следователя.

— Петр Михайлович, это Горяева. У меня тут на теле Девятовой какие-то странные следы, будет лучше, если вы взглянете, — без предисловий заявила она.

— Прямо сейчас? — хмуро поинтересовался Воронов.

— Да.

Следователь тяжело вздохнул, что-то прикидывая в уме.

— У меня люди вызваны на семь, я не могу уйти. Сейчас вызвоню кого-нибудь из оперов, покажешь им.

Не дожидаясь ответа, Воронов положил трубку, и Лере ничего не оставалось, кроме как смириться. Просто сидеть и ждать полицейского она, конечно, не станет. Еще неизвестно, когда тот приедет. Сможет ли следователь найти кого-то свободного или же озадачит того, кто сейчас занят и явится лишь тогда, когда освободится? А рабочий день, между прочим, уже закончен. И все опера либо дома, либо же, если продолжают трудиться, то не пьют кофе в ожидании задания от следователя. Да и Лере, при всей ее любви к работе, не улыбалось уйти домой в полночь, ведь вскрытие Девятовой все равно придется закончить сегодня. Поэтому, положив телефон в сумку, она вернулась в секционную и снова взялась за скальпель, стараясь не смотреть постоянно на гладкую белую кожу на плечах Алины.

К тому моменту, как в соседнем кабинете, где стоял компьютер и хранились документы, открылась дверь и раздался голос Леши Лосева, Лера почти закончила со вскрытием.

— Лер, ты где?

— Тут я! — крикнула она. — Заходи, но имей в виду, что у меня еще не прибрано.

Леша осторожно заглянул в секционную, быстро окинул взглядом стол, на котором лежало тело, и тут же отвернулся.

— Воронов сказал, что ты хотела что-то показать.

— Ага, — Лера торопливо прикрыло тело Алины простыней, оставив обнаженными только голову и плечи. — Накинь халат возле двери и заходи, я все закрыла.

Леша быстро накинул на плечи халат и вошел внутрь, настороженно глядя то на Леру, то на Алину. Лера подвела его к столу и указала на синяки на плечах.

— Как по-твоему, что это?

Леша наклонился ближе, будто ища подвох. Наверняка он понимал, что Лера не позвала бы его из-за простых синяков, такое можно было написать в отчете или хотя бы сказать по телефону.

— Похоже, ее кто-то держал за плечи, — наконец сказал Леша. — И если пятна образовались примерно во время смерти, то это доказывает, что у убийцы был или сообщник, или четыре руки. И я ставлю на сообщника.

— Но тут видишь какое дело: судя по пятнам, которые определенно образовались в момент убийства, тот, кто ее держал, стоял ровно за ней. Давление обеих рук одинаковое. А тот, кто ее душил, тоже стоял сзади, судя по борозде. И вот я не очень понимаю, как они оба могли стоять сзади, а не по бокам.

— То есть ты ставишь на четырехрукого убийцу? — хмыкнул Леша.

Лера на это ничего не ответила.

— Крепись, я отворачиваю простыню.

На самом деле Леша работал в полиции уже около десяти лет, видеть ему доводилась за это время разное, и труп со вскрытой грудной клеткой далеко не самое страшное зрелище, поэтому за его психологическое состояние Лера переживала не так уж сильно. Справится.

— Посмотри, видишь ли ты еще где-нибудь на теле такие пятна.

Леша отнесся к просьбе ответственно, осматривал тело буквально по сантиметру, но в конце концов покачал головой.