Любовь моя последняя - Тауэнтцин Тэа (2009)

— Это неправда, Рут, ты знаешь больше. Ты знаешь…

Она беспомощно пожала плечами.

— Что ты от меня хочешь, Харальд?.. Я только прошу тебя пойти в полицию. Фрайтаг думает…

— Что думает Фрайтаг?

— Что… что это был ты… Ему приходится так думать. Иди к нему и скажи, где ты был. Иди прямо сейчас…

— Господи… — пробормотал Фройдберг, не в силах сдвинуться с места.

Он обливался потом и чувствовал, что вот-вот боль буквально обрушится на него. Он все еще не осознавал, что Лора мертва…

Его красный автомобиль был припаркован на другой стороне улицы. Он сел в него и поехал в полицию.

Комиссар Фрайтаг на цыпочках проследовал за главврачом в палату и остановился у двери, которую за ними беззвучно закрыла медсестра.

Профессор Троге, в белом медицинском халате, с прямыми седыми волосами и утонченно-нервным лицом, быстро подошел к кровати, на которой лежала Лора фон Фройдберг.

Она не шевелилась. Голова ее была плотно перевязана, маленькое лицо под повязкой покрыто восковой бледностью, а большие, прозрачные, как горные озера, глаза лихорадочно блестели и бесцельно скользили по белой стене, будто пытаясь заглянуть за нее.

Профессор Троге осторожно взял руку, лежащую на одеяле, и в тот же момент Лора задвигала сухими губами, и через некоторое время послышалось ее тихое бормотание:

— Харальд невиновен. Это сделала Этта Ахенваль… Радио… музыка… за дверью… она позвала меня… Рут не хотела… из-за Романа… — Так продолжалось три минуты, пять, семь… — Ее письма… конечно, все время только кошечка… Но правда… Я же должна сказать правду, прежде чем… Позовите же его… Мой муж невиновен…

А потом, на восьмой минуте, произошло непредвиденное.

Совершенно неосознанно Фрайтаг сделал шаг в сторону, и вдруг блуждающий взгляд Лоры остановился на… его волосах.

— Харальд, ты пришел, Харальд…

Потрясенный профессор поднял голову, а Фрайтаг прошептал:

— Она путает меня со своим мужем. Из-за цвета волос. У Фройдберга — такой же.

Лицо Лоры начало вздрагивать, от волнения на нем проступили капельки пота.

— Что ты говоришь, Харальд? — выдохнула она слабым голосом. — Я не могу тебя понять… Почему ты так далеко? Подойди же сюда, подойди ко мне, Харальд…

Наступила критическая минута, и Фрайтагу ничего не оставалось, как взять на себя роль, навязанную больной женщиной.

Он взял ее руку и нежно погладил ее.

— Я так счастлива, Харальд… Теперь все будет хорошо. Ты не хотел мне верить… Но умирающие не лгут… Я тебе не изменяла. Я — не котеночек. Те письма…

— Те письма? — переспросил Фрайтаг.

— Я их никогда не читала… Я ничего не знаю о любовном гнездышке. Как только ты мог такое обо мне подумать… столько лжи… Гвидо? Ты не убивал его, Харальд. Это была его жена, Этта… Сначала его, потом меня.

— Но Этты не было в квартире.

— Была… Она стояла за дверью.

— За какой дверью?

— В ее квартире… Она впустила меня в дом, а дверь в квартиру была открыта… Я поднялась по лестнице, услышала музыку, а потом голос… «Входите, я в постели…».

— Это был голос Этты Ахенваль?

— Да, да.

— Вы узнали его?

— Да… Но она не лежала в постели… Она стояла за дверью, ждала меня, а потом — потом ударила.

— Как выглядит Этта Ахенваль?

— Блондинка, как и я… Ты же знаешь, Харальд. Мне жаль ее. Может быть, и я могла бы так ненавидеть. Но моя голова! Мне так больно… Останься со мной, Харальд. Они не могут тебя забрать! Я хочу жить, жить! — Лора тяжело вздохнула, и сознание покинуло ее.

— Все, достаточно, — взволнованно проговорил профессор Троге и вызвал медсестру, которая сразу же появилась в палате.

Фрайтагу здесь больше нечего было делать, и он, попрощавшись, удалился.

Он шел по больничному коридору, погруженный в размышления, и даже не заметил своего помощника Дундалека, пока тот не схватил комиссара за руку и указал на высокого рыжеволосого мужчину, стоящего у окна.