Запрос в друзья - Лора Маршалл (2019)

За стеклянными дверями кухни — одетый в цвета поздней осени садик во внутреннем дворе. Камни на дорожке блестят от прошедшего недавно дождичка. Выщербленные цветочные горшки с засохшими бурыми стеблями свидетельствуют о моих неудачных попытках вырастить свою зелень. Нависшее послеполуденное небо унылого серого цвета. Мне видно только одну из башен-гигантов, что возвышаются тут и там над рядами террасных домов, переделанных под квартиры, подобные моей, и составляющих пейзаж этой части юго-восточного Лондона. Комната, дом, эта жизнь — все, что я так тщательно выстраивала. Семья, состоящая из двух человек. Случись что с одним из нас — и семье конец. Что могло бы развалить ее, сбросить под откос и разбить? Скорее всего, не так уж много и надо. Может, достаточно будет тычка в спину, легкого такого толчка, едва заметного.

И почему так нестерпимо жарко на моей кухне, с ее серо-голубоватыми стенами и выбеленным деревом столешниц? Пока привычно журчит кофемашина, я вполуха слушаю новости по кухонному радиоприемнику, который работает все дни напролет: спортивные победы, перестановки в правительстве, пятнадцатилетняя девочка, покончившая с собой после того, как парень запостил ее фотографии в голом виде. Меня коробит, когда я представляю себе, как это произошло; я испытываю одновременно сочувствие к девочке и постыдное облегчение от того, что в наше время не было камер в телефонах. Я встаю и открываю дверь на улицу, мне не хватает свежего воздуха. Но порыв ветра захлопывает ее.

Кофе готов, у меня не остается выбора, и я вновь возвращаюсь к столу и сажусь за компьютер, где поджидает Мария — неизбежно и неотступно. Заставляю себя взглянуть ей в глаза, безуспешно пытаясь отыскать хоть намек на трагедию, которая скоро должна с ней произойти. Я хочу взглянуть на ее фотографию глазами случайного наблюдателя: обыкновенная школьница, старое фото, годами его протирали и ставили на место в мамином буфете. Но ничего не получается: я не могу думать о ней так, словно не знаю, что должно вот-вот случиться.

Мария Вестон хочет со мной дружить. Может быть, в этом и была вся проблема: Мария Вестон хотела со мной дружить, а я ее предала. Всю мою взрослую жизнь мысль эта маячила где-то в глубине подсознания, я старательно удерживала ее там, словно размытую тень, едва различимую боковым зрением, почти вне поля видимости.

Мария Вестон просит принять ее в друзья.

Но Мария Вестон двадцать пять лет как умерла.

Глава 2

1989

Пытаясь хоть как-то постичь то, что наделала, я всю ночь пролежала без сна. Мои глаза воспалились, их щипало от усталости, но я не смела задремать. Если я засну, то после пробуждения, ровно через одну ужасную секунду блаженного неведения, весь пережитый ужас вновь обрушится на меня, многократно усиленный этой секундой незнания.

Я вспоминаю, как в последний раз встречала рассвет в постели Софи. Только на этот раз он какой-то гнетущий и неспокойный. Всю ночь не прекращался дождь, ветка растущего под окном дерева беспрестанно стучала по раме. Но не только наркотики мешают мне заснуть, хотя я все еще чувствую, как они циркулируют в крови. Я сижу на полу уже четыре часа, за это время темноту в спальне сменяет серый полусвет. Вокруг следы тщательных приготовлений к вечеру, который двенадцать часов назад казался таким манящим, сулившим перспективы быть принятой и понятой. На кровати разложены три платья, для каждого подобрана пара обуви, выставленная перед большим стоячим зеркалом. Я тупо упираюсь взглядом в пятно на ковре, туда, где Софи рассыпала мою бронзовую пудру, а я неудачно попыталась ее стереть салфеткой, смоченной водой из стакана.

То платье, которое было на мне надето, кучкой лежит рядом со мной. Вместо него я натянула на себя старый джемпер и леггинсы. Тушь размазалась под глазами, остатки помады краснеют на пересохших губах, словно кровь.