Вызов прошлому - Анастасия Сычёва (2020)

Он не стал возражать, а вместо этого сразу оценивающе посмотрел в ту сторону, где остались Алисия, Валери и присоединившийся к ним – я едва не сбилась с ритма, когда узнала его – Чарльз. Несмотря на официальное собрание, он по-прежнему больше всего напоминал пастора. Залысины в этом веке ещё больше удлинились, лицо казалась узким и худым. Сейчас он был увлечён разговором с Алисией, и я невольно порадовалась, что он не смотрит в мою сторону. Майкл и Розмари танцевали рядом. Винсент и Алан беседовали.

Дождавшись, пока мы довальсируем до ближайшей двери, Джеймс подхватил меня за руку и молниеносно утянул из зала. Дверь закрылась со щелчком, разом отрезая нас от музыки и гула голосов. Мы очутились в полутёмном коридоре, где было ещё несколько дверей. Джеймс открыл первую попавшуюся и предложил мне войти.

Это оказалась небольшая гостиная, которой, судя по необжитому виду, Алан никогда не пользовался. Но ни Джеймс, ни я толком не рассмотрели обстановку; она в данный момент беспокоила нас меньше всего. Убедившись, что за нами никто не последовал, Джеймс прикрыл дверь и повернулся ко мне. Теперь, когда мы остались одни, без свидетелей, я была бы просто счастлива, если бы наша встреча была просто встречей двух влюблённых после двухнедельной разлуки. Я обрадовалась бы любому проявлению чувств, даже если бы Джеймс начал упрекать меня в молчании! Или если бы я видела, что моё молчание причинило ему боль. Знаю, это эгоистично и мелочно, но я бы точно знала, что я ему небезразлична! Что, несмотря на прошедшее время, моё возвращение вызвало в нём хоть какие-то эмоции!

Он оставался спокоен. Если там, в зале, он ещё выглядел растерянным, уязвимым, то за те полминуты, что мы шли сюда, он уже полностью взял себя в руки. Радость встречи он тоже не спешил демонстрировать, и мне это казалось совершенно невероятным и необъяснимым. После всего того, что между нами было… А я точно знаю, что он любил меня так же сильно, как и я его… Как он может быть таким невозмутимым? Таким хладнокровным? У меня самой едва хватает сил, чтобы мыслить рационально, а он смотрит так, будто вообще ничего не случилось!

– Это трудно объяснить, – наконец заговорила я. В тишине комнаты мне показалось, что моё сердце стучит просто оглушительно. – Ты помнишь, когда меня убили? Что это был за день?

– Второе августа тысяча восемьсот восемьдесят пятого года, – ответил он без запинки, и во мне снова зажглась надежда. Раз он так хорошо помнит этот день, ему точно не может быть всё равно! Но я постаралась сосредоточиться на главном.

– Я вышла из комы второго августа две тысячи пятнадцатого. В аварию мы с Ричардом попали четвёртого мая. И четвёртого мая тысяча восемьсот восемьдесят пятого года Элизабет Барнс расшиблась при падении с лошади.

Думал он недолго, однако выглядел теперь опешившим, словно его только что стукнули чем-то тяжёлым по голове.

– Ты хочешь сказать… – медленно начал он, сильно морщась, как если бы у него очень сильно разболелась голова, – что, когда мы встретились три месяца назад, ты ещё не отправлялась в прошлое? Что на тот момент я уже знал тебя, в то время как ты увидела меня впервые?.. И, наоборот, в тысяча восемьсот восемьдесят пятом я понятия не имел, кто ты, а ты меня сразу узнала?

– Я представляю, как это звучит, – слегка дрожащим голосом заметила я. Мне никак не удавалось понять, верит он мне или нет. – И тем не менее – да. Для меня наша последняя встреча состоялась всего две недели назад, когда ты уехал по делам ковена. После этого мы собирались отправиться в Пэмброкшир, чтобы спокойно насладиться медовым месяцем.