Любовь без цензуры - Катя Саммер (2020)

Я заметила закономерность: чем дольше мы не виделись, тем сильнее страдала его внешность – то татуировка новая появится, то сережка в ухе, то полоску на брови сбреет. Прошло два месяца с нашей последней встречи, после которой Фил наотрез отказался стричь волосы. Что он придумает еще? Ведь неясно, когда теперь сможет выбраться ко мне: через две недели начиналась серия игр, а его товарища выбили из строя надолго.

Да, мы так и жили на две страны. И да, это было непросто. Я до католического Рождества находилась в Нью-Йорке, а потом влюбленная, кажется, еще больше прежнего вернулась домой с устоявшимся ощущением того, что жизнь в Америке не для меня.

В новом году я приступила к работе в прежней должности. Не согласилась возглавить департамент, узнав, какой безответственной могла становиться, если дело касалось Феликса. Верховинский, скорее всего, ожидал подобного исхода, потому что быстро нашел человека со стороны. Хорошего управленца, кстати, который предоставлял работникам, и в особенности мне, большую свободу воли, но ни на миг не переставал контролировать процесс.

За остальные полгода Фил прилетал ко мне всего дважды. И расставаться каждый раз становилось все тяжелее.

- Не вижу Ветрова что-то, - сказала Лизка, подтверждая мои мысли.

Странно, и тот самый травмированный Август сидел на скамье запасных, а не в больнице.

Не успела помыслить над разгадкой головоломки, потому что во дворе просигналил автомобиль. Затем послышались непонятные крики, и следом громко заорала музыка. Район, где находилась квартира Фила, в которой мы теперь жили вместе, был хоть и новый, а привычки у подростков – старые. Постоянно в только отстроенной беседке собирались целые компании. И прогнать-то жителям элитного комплекса их не удавалось – ребята отдыхали без алкоголя и до положенного времени, но отдыхали знатно. Даже Феликс пару раз спускался, чтобы объяснить, что «это не комильфо». И набрался же от меня словечек.

Была на них, правда, одна действенная управа – Валентина Семеновна, учительница русского и литературы из школы-интернета с пятидесятилетним стажем. Плевать ей было, живет она в элитном доме или в обычной сталинке – если ей мешали вести дополнительные занятия с детьми или проверять их сочинения, она без лишних эмоций выливала на хулиганов кастрюлю с водой. Как минимум.

- Ну, сейчас их баб Валя порвет, - захихикала Лиза, делая телевизор громче.

Но шум на улице не прекращался, даже наоборот – кто-то и вовсе стал кричать в рупор. Лизка нахмурила брови и выглянула на балкон.

- Алис! Иди сюда! – смеясь, позвала сестра.

Я нехотя оторвалась от баскетбольного матча без участия Фила и вышла за ней следом, совершенно не понимая, чего там еще не видела. В начале недели какая-то фитнес-мамочка устроила бесплатный сеанс йоги прямо на детской площадке, а на выходных сосед жарил для всего двора барбекю.

Но картина меня удивила. Я быстрее распахнула окно и свесилась вниз, точно угадывая в размытых очертаниях фигуру Феликса.

Он танцевал и неразборчиво напевал в мегафон – и где только его достал? Марат стоял чуть поодаль, облокотившись на машину со стороны водительского сидения. Увидел нас и помахал, а затем сделал музыку чуть тише и что-то крикнул Филу.

Феликс тотчас вскинул голову наверх и приставил микрофон к губам.

- Али-иса, любо-овь моя!

Он растягивал слова – явно выпил и не мало – и смешно пританцовывал в такт мелодии.

- Как бы мне тебя бы не убить, не любить тебя как? Вот где ответ… - спел Фил поперек нот сексуально хриплым голосом. - …Джага-джага-джага, сука-любовь!* – затем прокричал он.

Михей бы точно навсегда открестился от песни после такого «выступления».

- Вот как бит вам покажет, где боль, на рану как соль, сука-любовь… Сука-любо-о-овь.

Музыка давно закончилась, но Феликс еще несколько раз душевно так повторил припев.

- Господи, Фил, хватит уже! – хохотала я.