Соверен - Кристофер Сэнсом (2008)

— Да. Я нашел в Йорке людей, стремящихся к свержению короля, рассказал им все, что знаю, показал документы. Мы опасались, что королевские шпионы, которые шныряли повсюду, расстроят наши планы. Было условлено, что я дождусь момента, когда весь Йоркшир поднимется против короля и вместе с шотландцами устремится на юг. Именно тогда я должен был предать огласке правду о происхождении фальшивого монарха. Товарищи мои не сомневались, что столь неожиданное разоблачение приведет его в полное смятение. Документы были вручены мастеру Олдройду, дабы он хранил их в своем доме. Я был нерасторжимо связан с заговорщиками. Обратного пути не было.

— Но заговор раскрыли.

— Среди нас оказался предатель. Мы до сих пор не знаем, кто он. Главари заговора были схвачены и подвергнуты пыткам. Кто-то из них не выдержал мучений и рассказал о существовании документов, доказывающих, что нынешний король ведет свое происхождение от простого лучника. Но моего имени этот человек не назвал, ибо никогда его не слышал. Старый уважаемый законник ни у кого не вызывал подозрений, и я избежал ареста. В отличие от сэра Эдварда Бродерика. Бродерик был одним из немногих заговорщиков, который знал обо мне все. Перед тем как его схватили, он пришел ко мне и приказал отвезти документы в Лондон. Там я должен был передать их нашим сообщникам. Бродерик не знал имен, сказал лишь, что многие законники Грейс-Инна разделяют наши взгляды.

— Бернард Лок, например. Но он мертв.

— Уверен, в Лондоне немало людей, которым не по нраву нынешняя власть. И я непременно их найду. Это последнее важное дело, которое я должен выполнить, прежде чем оставлю этот мир.

— Пока Бродерик был жив, вы, вероятно, не знали ни минуты покоя. Ведь он мог вас выдать.

— Да, я не знал покоя, но тревожился вовсе не о себе. Вы сами поняли, каким человеком был сэр Эдвард. Не чета мне, боязливому и малодушному. Я знал, он будет молчать, тем самым обрекая себя на невыносимые мучения. К счастью, мне удалось выполнить свой долг и избавить его от этих мучений. Повторяю, я ничуть не сожалею о содеянном и не стыжусь того, что помог человеку сунуть голову в петлю. По моему разумению, миссия, которую взяли на себя вы, сохраняя жизнь узника для допросов и пыток, была куда более постыдной. Когда вы рассказали мне о поручении, данном вам Кранмером, я мысленно содрогнулся.

— Возможно, вы правы, — проронил я. — Один раз в жизни я позволил навязать себе поручение, противное моей совести.

— Я открыл вам все, Мэтью, — произнес Джайлс, откидываясь на спинку кресла. — Я ни в чем не раскаиваюсь. Мне хочется лишь, чтобы вы наконец поверили — я никогда не желал вам зла и не имел намерения вас убить. Удар, который я нанес вам, был неопасен. Точно такой же удар я потом нанес Редвинтеру. Знайте, я проникся к вам искренней симпатией, и обманывать вас мне было тяжело, очень тяжело. Наедине с собой, представляя ваш исполненный доверия и сочувствия взгляд, я едва сдерживал слезы. Но увы, для достижения благородной цели мы подчас должны использовать неблаговидные средства.

По телу моему вновь пробежала дрожь, сменившаяся приливом жара. На лбу выступили капли пота. Судя по всему, у меня и правда начиналась лихорадка.

— И вы готовы на все, дабы свергнуть короля, — проронил я.

— Вы же видели этого выродка, Мэтью. И видели, во что он превратил Йоркшир. Наша страна не должна изнывать под властью короля-еретика, не знающего жалости изверга. Он принес Англии неисчислимые беды, которым не предвидится конца.

Журчание воды, переполнившей сточную канаву, заставило меня вздрогнуть.

— Да, бедам не предвидится конца, — согласился я, потирая свое многострадальное запястье. — Горе стране, которой правит столь жестокий и ограниченный человек.

— К тому же он не имеет на престол никаких законных прав и, подобно своему отцу, является узурпатором. Называя себя помазанником Божьим, он совершает страшное кощунство. Ведь в жилах его течет кровь простолюдина.