Мутация - Кен Макклюр (2012)

— Надо идти в ногу со временем, — хладнокровно отмела его жалобу Кэсси. — И все-таки, может быть, расскажешь?

— Кошмары снились.

— Хм… Что-то слишком часто тебе стали сниться кошмары. Что тебя тревожит?

Ее муж покосился в сторону, словно решая, стоит ли выкладывать начистоту, затем сказал:

— Подозреваю, что в следующем году мне не дадут гранты на научные исследования по истории.

— Погоди, тебе же их давали каждый год! С чего бы сейчас им менять свою политику? Или они, как и все в стране, используют ограничение государственного кредитования как оправдание?

— Ну, не совсем так. Просто в университете назревают перемены, — сказал Джон. — Стипендии уходят в прошлое. Получение знаний больше не котируется в «коридорах власти» — должен быть «конечный продукт», то, что руководство могло бы запатентовать и продать. Всем твоим действиям должно быть экономическое обоснование.

— А изучение эпидемий чумы четырнадцатого века не отвечает этим требованиям… — грустно подытожила Кэсси.

— Они и сами не выразились бы точнее, — кивнул Джон. — Хотя, конечно, они выразились не так — предпочли ходить вокруг да около, пользуясь тем забавным языком, на котором говорят в наши дни… Надо «двигаться вперед» и «совершать упреждающие шаги по налаживанию деловых контактов», поскольку мы «стоим на пороге двадцать первого века». И откуда они только набрались этой ерунды?

— Такие люди везде есть, — сочувственно сказала Кэсси. — На днях в «Женском институте»[2] выступала одна женщина, на тему детоксикации организма, как она это назвала. Я спросила у нее, какие токсины она намерена удалять, и она высокомерно поинтересовалась, являюсь ли я профессиональным диетологом. Я сказала — нет, я просто обычный врач, и не ответит ли она все-таки на вопрос, и конечно, она не смогла. Кем, интересно, является профессиональный диетолог, стоит у плиты?

— Да, сейчас происходит слияние науки и моды, в результате чего эти псевдоученые везде суют свой нос и несут всякую чушь.

— Может быть, нам стоит подумать о том, чтобы сменить профессию? — задумчиво произнесла Кэсси, принимая из рук мужа чашку с молоком.

— Возможно, мне и придется, если иссякнут и другие гранты. Знаешь… — Джон замолчал, пытаясь справиться с банкой мармелада. — Я, наверное, стану мастером по маникюру и педикюру для знаменитостей.

Кэсси чуть не подавилась кукурузными хлопьями.

— Где ты такое услышал? — выдохнула она.

— Как-то по телевизору видел передачу, где одну женщину представили таким образом, и подумал, что это как раз для меня… Джон Мотрэм, мастер по маникюру и педикюру… К черту высшее образование, надо заняться чем-то действительно важным — например, полировать ногти богатым и известным людям. А как насчет тебя?

— Мастер по окраске волос международного класса, наверное, — отозвалась Кэсси, секунду подумав. — Источник тот же.

— Ну вот, мы фактически устроены, — сказал Джон. — Нас ждет новая жизнь.

— Жаль только, что нам уже за пятьдесят. И у меня полная приемная хирургических пациентов.

— А от меня второкурсники ждут лекцию по медицинской микробиологии, их души наполнены благоговейным страхом или даже восхищением, — улыбнулся Джон. — Эх, а я так мечтаю улететь в Лос-Анджелес, или куда там ездят эти люди на выходные…

В этот момент звякнул висевший на двери почтовый ящик и послышался звук падающего на пол письма. Кэсси сползла со стула и прошлепала в одних чулках к двери. Вскоре она вернулась и, склонив голову на бок, принялась перебирать пачку конвертов, шутливо объявляя их содержимое.

— Счет… счет… Мусор… мусор… Открытка от Билла и Дженет из Барселоны — нужно туда съездить, мы об этом сто лет говорим уже — и одно для тебя из Оксфордского университета. Бейллиол-Колледж, не иначе!

— Правда? — Джон взял конверт и в нетерпении вскрыл его большим пальцем. С полминуты он внимательно читал, затем выдохнул:

— О господи!

— Ну же? Не говори загадками!