Черный Лес - Вероника Мелан (2018)

Бонни Трайт, когда она увидела его впервые, не показался ей ни злым сморчком, ни перекачанным идиотом. Что ни о чем хорошем, впрочем, не говорило.

«Если предложит проверочный бой, несмотря на документы, пойду работать охранником в супермаркет…»

Тогда Лин решила, что Рим насчет бумаги Тин-До и ее пробивной силы в мире силового бизнеса однозначно ошиблась.

Но Бонни взглянул на диплом Тин-До. После на сертификат «М-23».

Затем на нее.

И изрек: «Принята».

Глава 3

Тогда.

(Yanni Hrisomallis – Softly)

Над холмами расползался и постепенно мрачнел живописный закат, уступал место наползающей тьме, манил за собой наползающую следом ночь.

Вот и кончился еще один день – маленькая жизнь.

Белинда сидела на поваленном бревне, давно приспособленным под лавочку, и натирала Тхары.

– Чисть! – приказал плосколицый, когда неожиданно возник на ее пути и наградил ношей в виде трех бубнов и одной тряпицы. – Шорк-шорк. Чтобы блеск.

«Чтобы блеск».

Белинда едва ли знала, сколько кругов нужно совершить податливым куском ткани, чтобы добиться блеска старой и желтой поверхности, но чистила прилежно. Ей все равно некуда торопиться – время течет, она течет вместе с ним. Она живет и не спешит, потому что уже поняла: чему коснуться ее в жизни, то коснется, а чему пройти мимо, то пройдет, какие усилия к тому, чтобы задержать, ни прилагай. И все из того, что коснется или не коснется, станет ей уроком.

И в этом есть правильность.

Шорк-шорк.

Чуть выпуклые тарелки украшал орнамент и письмена, но их Лин прочитать не могла. Да и не хотела. Ей нравилось сидеть здесь, совершать монотонные движения, вдыхать вечер и спокойно прогорать вместе с фиолетовыми и синими всполохами на небе. Монастырь за ее спиной будто плыл сквозь невидимые пространства, ощущался ей незыблемым и в то же время эфемерным, прозрачным.

Шорк-шорк.

Когда явился вдруг плосколицый манол и уселся справа на бревно, Белинда лишь взглянула на него, вытянула руку с бубном и полюбовалась проделанной работой – первый Тхар блестел.

– Так хватит?

Она не думала, что ей ответят. Человек, имени которого она до сих пор не знала, хоть ей однажды называли его во время церемонии приема Лин в ученики (в тот день она от волнения позабыла все имена, включая свое собственное), что-то крякнул и закурил. Дым от его трубки пах необычно – несколько навязчиво, но приятно. Аромат казался ей сложным, как абрис далекого и незнакомого города на горизонте, – множество домов, зданий, слоев, и все это мерцает. Удивительный дым. Трубка, впрочем, тоже необычная – длинная, изогнутая.

Манол делал вид, что Лин не существует. Курил, молчал, как будто медитировал.

Она принялась осторожно натирать тряпицей второй гонг.

Где он их взял? Наверное, снял с трех ворот по периметру.

– А как вы их слышите? С такого далекого расстояния? – вдруг спросила она, позабыв, что с ней разговаривают. И неожиданно поняла, что уже знает ответ: все гонги соединены с плосколицым не видимыми ей связями-нитями. И угрюмому манолу не обязательно слышать их звук, чтобы уловить вибрацию – при касании латунной поверхности вибрирует окружающее его пространство.

Поняла, и сама удивилась – откуда? И почему таких простых вещей она не могла понять раньше?

И, значит, она совершенно напрасно когда-то колотила по Тхару камнем: если бы ей не желали открыть, это бы не помогло. И звук здесь ни при чем.

Ничего, исправит свою ошибку теперь – начистит все святыни так, что станут лучше новых.

– Хех, – усмехнулся манол. Будто почуял, что ответ ей больше не требуется, затянулся и вновь ушел в прострацию.

А Белинда задалась вопросом: а нужно ли, пока чистишь, восстанавливать эти самые связи с монахом? Которые вибрируют? И сама себе ответила: нет, она не знает, как. И потому, пусть восстанавливает сам. Ее дело – натереть.