Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Налей мне.

Что-то в этом стеклянном пузырьке со стеклянной же притертой пробкой меня ужасно пугало.

– Нет. Это твое дело, сама и наливай.

Она передернула плечами, как игрок, поднимающий ставку, когда в кармане пусто, и вылила питье в золотую чашу. Подняла в насмешливом тосте. Откинула голову. Выпила. Я видела, горло сжалось, три глотка прошли вниз. Отшвырнула чашу, улыбнулась мне вызывающей, злой усмешкой:

– Дело сделано. Теперь молись, чтобы пошло легко.

Мы ждали, я расчесывала ей волосы, скоро она сказала:

– Давай ложиться спать, я ничего не чувствую.

Мы забрались в постель вместе, как в те далекие дни, проснулись на рассвете: по-прежнему ничего – ни тошноты, ни боли.

– Не работает, – усмехнулась она.

Я все еще глупо надеялась, а вдруг ребеночек там удержится, вдруг он живой, хрупкий, маленький, но живой, несмотря на зелье.

– Я пойду к себе, если я тебе не нужна.

– Ясно, хочешь побыстрее забраться в постель к сэру Пустое Место. Чтобы тебя там хорошенько продрали?

Я ответила не сразу. Мне ли не знать этого тона, нет на свете ничего приятнее – в голосе сестры звучит зависть.

– Зато ты королева.

– Ага. А ты – леди Пустое Место.

Я улыбнулась:

– И до смерти тому рада.

Я выскользнула за дверь – последнее слово осталось за мной.

День идет, а ничего не происходит. Мы с Джорджем глядим на Анну, будто она наше любимое дитятко. Она бледна, жалуется на жару – и впрямь, середина июля, – однако более ничего. Король с утра занят делами, принимает просителей, все торопятся подать свои жалобы сейчас, пока двор еще не отправился в путешествие.

– Ничего? – спрашиваю я Анну. Она переодевается к обеду.

– Ничего. Придется тебе завтра сходить к ней опять.

Около полуночи Анна уже в кровати, теперь я могу пойти к себе. Уильям дремлет, дожидаясь меня, но, стоит мне войти, встает, помогает мне расшнуроваться – заботливый и нежный, словно послушная служанка. Я улыбаюсь – у него такое серьезное лицо, он сосредоточенно возится с завязками, стаскивает с меня широкую юбку, я постанываю от удовольствия, когда он массирует мне спину там, где корсаж больно впивается в кожу.

– Так лучше?

– Когда я с тобой, всегда лучше.

Он берет меня за руку, ведет к постели. Я снимаю нижнюю юбку, забираюсь под простыни. Мгновение – и худое жилистое тело рядом со мной, теплое, обволакивающее. Его запах будоражит мои чувства, от прикосновения обнаженных ног к бедрам все во мне загорается, какое удовольствие – его грудь касается моих сосков. Губы сами раскрываются навстречу поцелую.

Мы проснулись в два часа ночи, еще совсем темно. В дверь кто-то тихонько скребется. Уильям вскочил, кинжал в руке.

– Кто там?

– Джордж. Мне нужна Мария.

Муж тихонько выругался, набросил плащ на голое тело, кинул мне нижнюю рубашку, открыл дверь:

– Королева?

Джордж покачал головой. Не может он посвящать чужого человека в семейные дела. Не глядя на Уильяма, кивнул мне:

– Пошли, Мария.

Уильям отступил, как же ему тяжело выносить, что брат может мне приказать вот так вылезти среди ночи из супружеского ложа. Я натянула рубашку, выбралась из кровати, потянулась за корсажем и юбкой.

– Некогда, – сердито буркнул брат. – Пошли уже.

– Она никуда не пойдет полуголая. – В голосе Уильяма несгибаемая решимость.

Джордж взглянул на свирепое лицо Уильяма. Улыбнулся чарующей болейновской улыбкой:

– Ей пора на работу. Семейное дело. Не задерживай ее, Уильям. Я за ней пригляжу, все будет в порядке. Но нам надо спешить.

Уильям стянул с себя плащ, укутал мне плечи, нежно поцеловал в лоб. Но я уже в дверях, Джордж схватил меня за руку, потащил, бегом, в спальню Анны.