Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Он улыбнулся, теплая ладонь накрыла мою, лежащую на изгороди.

– Конечно после Хевера. А когда ей рожать?

– Осенью. Но пока никто не знает.

– Молись, чтобы ей доносить на этот раз. – Он помедлил, затем окунул половник в теплое молоко. – Попробуй.

Я послушно взяла половник, отпила глоток пенистого парного молока.

– Хорошо?

– Да.

– Отнести в маслобойню?

– Да. Давай я отнесу.

– Не хочу, чтобы ты уставала.

– Да не устану я. – Мне приятна такая забота.

– Я сам отнесу, – нежно ответил он.

В маслобойне наша дочурка Анна – пусть тетушка будет довольна, малышку назвали в ее честь, – спала на скамье, туго завернутая в пеленки.

За мной послали королевскую барку – доставить в Хэмптон-Корт. Уильям, младенец, кормилица и я, важные, в придворных одеждах, поднялись на борт в Ли. Лошади прибудут позднее. Торжественность мгновения слегка подпортил мой муж, который до последней минуты громко давал наставления мужу Меган, остающемуся на хозяйстве.

– Уверена, он не забудет про стрижку овец, – терпеливо проговорила я, когда Уильям прекратил наконец свешиваться через перила и орать во всю глотку, как последний матрос. – Уж он наверняка заметит, когда шерсть слишком отрастет.

– Прости, – хмыкнул муж. – Опозорил тебя навек?

– Ну, поскольку ты теперь родственник самому королю, придется тебе поучиться хорошим манерам, а то ведешь себя как пьяный фермер в базарный день.

– Нижайше прошу прощения, леди Стаффорд. – Ни малейшего раскаяния в голосе. – Клянусь, доберемся до Хэмптон-Корта – буду вести себя идеально. Где прикажете мне спать, например? Думаете, чердак с сеном над конюшнями подойдет моей скромной особе?

– Сдается мне, лучше снять небольшой дом в городке. Тогда я смогу приходить каждый день и проводить там время.

– Лучше бы ты приходила туда каждую ночь, – сказал муж, особенно выделив последнее слово. – А не то придется отправиться во дворец и вытащить тебя оттуда. Ты моя жена, законная жена. Так и веди себя подобающим образом.

Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Бесполезно объяснять моему прямодушному муженьку, что в моем первом – придворном – браке я нечасто спала в мужниной постели и никто тому не удивлялся.

– Какая разница, дорогая, – он как будто угадал мои мысли, – что ты делала в первом браке. Теперь ты замужем за мной, а мне нужно, чтобы моя жена была в моей постели.

Я громко рассмеялась, прижалась к нему:

– По мне, только там бы и оставалась. Где еще мне так хорошо?

Королевская барка быстро, словно лошадь, скачущая галопом, скользит вверх по течению, гребцы ритмично, в такт барабанному бою, ударяют веслами о воду. Мы проплываем знакомые места, высокую белую башню, раскрытые, как большая черная пасть, ворота на реке у лондонского Тауэра. Густая тень моста – преддверие нескончаемых величественных дворцов и садов по берегам, шум, гам и сутолока главного речного пути большого города. Лодчонки, паромы, рыбачьи суденышки то и дело пересекают реку, тяжеловесный конный паром в Ламбете медлит, уступая нам дорогу. Уильям показывает мне серых речных цапель с неуклюжими гнездами на деревьях у самого берега. Над водой темной молнией проносится баклан, стремительно ныряет за добычей.

Многие провожают глазами несущуюся по воде королевскую барку, но улыбок что-то не видно. Я вспоминаю, как каталась по реке с королевой Екатериной, как мужчины сдергивали шапки, женщины приседали, дети посылали воздушные поцелуи. Им всем тогда казалось: король мудр и силен, королева прекрасна и добра, все будет хорошо. Но Анна и болейновское честолюбие разбили единство страны, обнажили зияющую пустоту. Теперь подданные знают – король такой же, как и все, не лучше мэра маленького, ничтожного городка, которому только и нужно, что украшать свое гнездышко, а королева, его жена, – женщина, полная страстей, желаний, честолюбия, жадности.