Клан - Килан Берк (2018)

Финч дышал, но едва. С каждым вдохом он словно втягивал в легкие кипяток, каждый выдох казался волной льда. Он не мог пошевелиться и даже не пробовал. От самой мысли его мутило.

Бо прислонился спиной к дереву.

– Детишки, – сказал он. – Кто бы мог поверить.

– Ты, – произнес хрипло Финч и попытался улыбнуться. Он лежал на спине, на холодной земле. Последняя стрела торчала из живота. Кровь текла рекой. – Ты мог заранее рассказать, как все будет, до последней детали.

Бо промолчал, и Финч уже решил, что тот умер, но тут он тихо произнес:

– Мог бы, но разве ты послушал бы.

У Финча пропала улыбка.

– Послушал бы? – спросил Бо.

– Нет.

– Ну, нашел, что искал?

– Кажется, оно нашло меня.

– Глубокая мысль, – сказал Бо и хохотнул. Смешок тут же стал кашлем. – Сука… Если хочешь звонить 911, не стесняйся. Не то чтобы я прям умираю. Если только передаешь эту почетную обязанность мне.

– И что мне сказать?

– Начни так: мы подыхаем. Дальше они наверняка сами догадаются.

– А потом?

– А по?.. Теперь дошло, почему в киношках умирающих просят не разговаривать. Потому что они несут бред. А потом пришлют кого-нибудь нас подлатать.

– Чтобы мы в полном здравии сели в тюрячку. По соседству с нами лежат два мертвых подростка, Бо.

Бо начал отвечать, но замолчал.

– Прости, – сказал Финч. – Я все запорол.

– Но по-другому и быть не могло, да?

– Наверное. Но прости, что потащил тебя за собой.

– Эй, – возразил Бо. – Не надо извинений. Я знал, на что шел.

– А я – нет, – сказал Финч и улыбнулся.

– Быть того не может. И что теперь?

– Наверное, – ответил Финч, – полежу спокойно и отдохну.

Бо подвинулся и застонал от боли.

– Ты всегда был ленивым засранцем. А я попытаюсь дотащиться до сраной хижины. Может, там есть аптечка, чтобы мне начинку зашить. Черт, может, даже телефон найдется.

По дороге сюда они не видели телефонных столбов, но Финч не стал тратить силы, чтобы об этом сказать. Бо и так все знал, но думать и болтать всегда лучше, чем умирать.

– Может, и мини-бар есть, – продолжал он. – И джакузи. Блин, да у них по-любому и бильярдная своя найдется. Если мы не видели, не значит, что их нет.

– Вертушки и караоке, – добавил Финч.

– Ага, и водяной матрас с розовыми подушками и шелковыми простынями.

Финч рассмеялся, несмотря на боль.

– В форме сердца.

Бо хмыкнул. Показалось, что звук перешел в стон.

– Барри Уайт по «Долби Сарраунду».

Хотя боль была невыносимой, Финч не мог сдержать сотрясающий его смех.

– Ног не чувствую.

– А зачем? – спросил Бо. – Так себе они были, твои ноги.

– Ох, бля, – сказал Финч, его голос надломился. – Как же мы облажались.

– Ну, вражеские ряды мы проредили, – ответил Бо. – Этим мы всегда и занимались. Снижаем угрозу, прямо как в пустыне. Некоторая херня – она, знаешь. Ну херня. Ее никак не остановить. Даже если бы мы стерли ублюдков с лица земли, есть миллион таких же, охотятся на людей под настроение. Мы бы мало что изменили, Финч. Несмотря на результат.

– Для себя что-то изменили бы.

– Для тебя, – сказал Бо. – Не для меня. Это не моя битва. Это как в школе, когда наезжают на младшего брата твоего друга. Этот друг тут же собирает линчевателей, и ты соглашаешься пойти и надрать задницу незнакомцам. Соглашаешься, потому что это нужно кому-то, а может, потому, что на каком-то уровне тебе нравится насилие, хоть и пытаешься это скрыть – даже от самого себя.

– Поэтому ты здесь?

– Я здесь, потому что я весельчак.

– Это что еще значит?

– Значит, только и умею, что пиздеть. Я видел, что ты сделал в пустыне, и скормил тебе какую-то… телегу про порядок вещей на войне. Блин, может, это и правда, но все равно неправильно. И это я не тебя подбадривал. А сам себя пытался заставить… поверить.