Кошки-мышки - Наталья Тимошенко (2020)

— Испугался, — признался Саша, плотнее запахивая разорванную одежду и со страхом поглядывая туда, где чернело в темноте недвижимое больше существо. Грудь саднило, должно быть, тварь все-таки успела поцарапать его.

— И немудрено, — не стал насмехаться мужик.

— А вы кто? — спросил Саша, наконец приходя в себя. — И что делаете среди ночи на кладбище?

Вместо того чтобы поблагодарить спасителя, устроил допрос, молодец! Благо, мужик не обиделся.

— Кузьмой меня звать, — ответил он, тоже бросив взгляд на поверженного мертвеца и презрительно сплюнув на землю. Даже сигарету изо рта вынул по такому поводу. — Живу я здесь неподалеку. С товарищами. Этот, — он кивнул на чудище, — тоже когда-то нашим был. Да убили его. Убили и сердце вырвали. Жуть. Вот он теперь сердце свое и ищет ночами.

Саша покосился на мертвеца. Это что же, Серегин, выходит? Хотя мог бы и раньше догадаться. Кто еще может ходить по кладбищу с вывернутыми наружу ребрами? Совсем от страха ум отшибло. Может, прав был отец, когда предлагал ему поступать на архитектора?

— Наши теперь на кладбище боятся даже показываться, — продолжал Кузьма. — Ну а я парень смелый, в молодости шахтером работал, спелеологией увлекался. А в пещерах еще и не такое увидишь.

Теперь Саша покосился уже на собеседника. Бездомный шахтер-спелеолог? Чего только в жизни не бывает! И ходячие мертвецы — еще не самое удивительное.

— Вот я и решил его выследить. Несколько ночей уже сторожил, да только он затихарился, не показывался. Пока ты на его пути не встал.

— Спасибо! — с чувством поблагодарил его Саша. — Вы мне жизнь спасли.

— Спас, — не стал отнекиваться Кузьма.

Да и что тут скромничать, если на самом деле спас? Докурил сигарету, бросил окурок на землю, растоптал ногой и посмотрел на Сашу. — Значит, говоришь, ночлег ищешь?

Саша кивнул.

— Ну, пойдем со мной, не бросать же тебя здесь.

— А с этим что?

Кузьма снова посмотрел на поверженного противника, скривился.

— Утром Спиридонычу скажем, сожжет. С отрубленной головой, поди, не встанет уже.

Ничего больше не говоря, он развернулся и направился к забору. Саша поторопился за ним, старясь запомнить ориентиры того места, где именно они оставили Серегина. Позволить сторожу его сжечь он никак не может, Лера и Лосев его потом самого сожгут, поэтому нужно будет улучить момент и либо позвонить, либо хотя бы написать Леше смс.

Как и говорил Спиридоныч, бездомные облюбовали заброшенное здание неподалеку от кладбища. Здание издалека выглядело совершенно темным, черной горой возвышалось на фоне зимнего неба, и невозможно было догадаться, что внутри кто-то есть. Кузьма нырнул в черный провал первым, поманил за собой Сашу.

Сначала шли в полной темноте, Саша даже руки перед собой выставил, чтобы нечаянно не натолкнуться на что-нибудь. Кузьма, похоже, дорогу знал хорошо, потому что шел достаточно быстро. И наконец за одним из поворотов они увидели слабый огонек внутри. По мере приближения становилось понятно, что огонек — это настоящий костер в одном из помещений. Помещение оказалось с узким окном, выходившим, очевидно, на другую сторону от кладбища, поэтому с улицы свет и не был виден.

Возле костра сидели четверо: трое мужчин и одна женщина. Определить их возраст едва ли было возможно, поэтому Саша и не старался. Он вообще остановился в дверном проеме, ожидая, когда Кузьма представит его, слишком уж неприветливо смотрели на него бездомные.

— Это Шурик, — бросил Кузьма, проходя внутрь, стаскивая с себя куртку и садясь к костру. Саша тоже сел бы, очень уж замерз, а разорванная одежда грела плохо. — На него Потапыч напал, еле отбил.

В глазах бездомных появился сначала испуг, потом уважение к Кузьме, а затем и сочувствие к Саше. Женщина тяжело поднялась, подошла ближе, осмотрела его порванную одежду.

— Сымай, — велела она, — я зашью.