Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

Последние пару месяцев обстановка дома была накаленной до предела. Старшие брат и сестра Джеймса уже съехали, так что они с младшим братом были единственным свидетелями того, как брак их родителей разваливается на части. Джеймс подозревал, что в этом есть и его вина. Вряд ли то, что он так часто будил родителей среди ночи, укрепило их отношения. Он будил их, потому что волновался. Его тревожила ядерная война. Тревожили вещи, написанные в Библии. Тревожило, что он пах странно. В школе он носил толстое шерстяное пальто – немного похожее на дедовскую военную форму, – иногда он зарывался носом в ткань и глубоко вдыхал. Пахло несвежей мочой, он был уверен. Это тоже не давало ему спать. Но больше он боялся написанного в Библии. Я есмь путь. Я свет миру. Слишком много чтения, слишком мало сна. Казалось, что он никогда не может нормально заснуть. И он все время будил родителей. Это явно не улучшало ситуацию.

Сейчас именно пятнадцатилетний Джейк отвечал за то, чтобы отец их не бросил. Ему нужно было убедить отца ради мамы и ради брата. И – больше всего – ради самого себя. Джейк обожал отца. Поклонялся ему. От этого мужчины, служившего когда-то главным инженером в королевских военно-воздушных силах, Джеймс унаследовал свой выдающийся и живой ум. Он выпрямил спину и посмотрел отцу прямо в глаза. «Это не ты, ты бы так не поступил», – настаивал Джеймс. Или что-то в этом роде. Сейчас тяжело вспомнить детали. Это случилось 35 лет назад. Единственное, что навсегда отпечаталось в памяти, – это реакция отца. Он рассмеялся, вот что он сделал. Рассмеялся прямо Джеймсу в лицо. «Ты еще слишком маленький, чтобы понять, сынок». Это было унизительно. Его отец не был нездоров. У него просто был роман. Подарком на прощание сыну стал совет после выпускных экзаменов подать документы в Уэлбекский колледж-интернат по подготовке военных инженеров и технических специалистов с весьма высокими требованиями к поступающим.

«Я не виню ни в чем армию, – эту фразу Джеймс произносит не раз за время нашего разговора. – Я никогда не винил армию за то, что произошло. Если у меня был какой-то врожденный недостаток, то хорошо, что они его нашли».

Мы встретились у Джеймса, в небольшом уютном домике с живописным видом на церковь и старый рынок в Саут-Молтоне, что в графстве Девон. Джеймс приветствует меня слегка неловким извинением, говоря, что если я ожидаю запаха свежего хлеба, то буду разочарован. «Мы оба курим, и у нас собака. Я поставлю чайник». В нем все еще осталось что-то от военного (по крайней мере, на мой гражданский взгляд). Он гладко выбрит, седые волосы аккуратно причесаны. Он широкоплеч, стоит очень прямо, а говорит взвешенно и уверенно. Тон его голоса значительно отличается от того, что я слышал несколько месяцев назад, при нашем первом телефонном разговоре. Он тогда оправлялся от рецидива и был еще совсем не в форме. Он чувствовал, что не справился, подвел сам себя. В его словах были усталость и покорность: «Мне 51 год. Почему мне до сих пор приходят в голову эти мысли, если вероятность, что они правдивы, становится все меньше и меньше?»

Но когда я выслушиваю историю его жизни, меня поражают подоплека самых странных идей Джеймса, его логика и эмоциональный фон. Идеями, которые можно проследить до холодного плаца Королевской военной академии в Сандхерсте и отчаянного желания не быть брошенным снова.

Честность общежития

Вступительные испытания в Уэлбекском колледже включали три дня беспощадной муштры в армейских бараках Уэстбери. Там были экзамены по физике и математике наряду с проверкой физической выносливости на полосе препятствий – скрип десятков кроссовок на деревянном полу старого обшарпанного спортивного зала. И за ними все время наблюдали. Это Джеймс помнит наиболее живо. Чувство, что на тебя смотрят, изучают тебя, оценивают.