Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

Больше не в силах сама бороться со страхами, Эрика все рассказала матери, и та убедила ее пойти к врачу. В комнате ожидания было только одно окно, высокое и забранное решеткой – явный признак того, что если она расскажет правду, то ее здесь запрут.

Раздавленная и мучимая мыслями о самоубийстве, Эрика все равно сказала врачу правду. Он прописал ей снотворное и направил на прием к психиатру.

Сейчас Эрике уже несложно говорить о своем психическом расстройстве. Она много писала о своем опыте болезни, в том числе для национальной прессы. Она прочитала множество лекций и провела не одно групповое занятие. Психоз для нее – не такое уж страшное слово. Оно даже может быть в какой-то степени утешением.

Но все было по-другому, когда она впервые с ним столкнулась.

Эрике понравился психиатр. Она помнит, что он открыто говорил об ее «ложных убеждениях». Впервые с тех пор, как весь мир оказался против нее, Эрика рассматривала идею о том, что мысли человека могут стать «неправильными», как она выражается. До этого момента Эрика воспринимала свой разум как некую духовную сущность, но разговоры с психиатром подтолкнули ее к заключению, что с ее мозгом что-то не так.

Психиатр перенаправил Эрику к команде специалистов и выписал лекарство, которое, как он объяснил, должно помочь со странными мыслями. В то время он не стал ставить Эрике конкретный диагноз. Но слово «психоз» все же оказалось в медицинской карте Эрики – об этом она узнает через несколько недель во время рутинных обследований.

Платье в огне

Эрика была в полном замешательстве. Медсестра, проводившая обследование, спросила о том, как давно у Эрики стоит контрацептивная спираль. Но Эрика никогда не ставила спираль. Она была абсолютно уверена. Она бы помнила.

Эрика заспорила с медсестрой, которая, в свою очередь, настаивала на том, что спираль у Эрики все же была, – сестра смотрела на нее своими глазами.

Это была та же спираль, про которую пару лет назад Эрика думала, что это шпионская камера. Теперь она забыла об ее существовании. Сестра открыла медицинскую карту на компьютере. Эрика взглянула на экран – тут-то она и увидела это.

«У меня психоз?» – спросила она.

Сестра бросила взгляд на записи и проговорила: «Похоже на то».

Эрика сравнивает то ощущение с чувством, как будто ее одежда вдруг вспыхнула. «Как будто на мне было что-то очень опасное, – объясняет она. – Я читала статьи про людей с психозом, которые убивали своих детей. Это все, что пришло мне тогда в голову. И я подумала: если у меня будут дети, я могу их убить. Если я скажу кому-нибудь правду о своей болезни, они будут меня бояться. И я чувствовала, как на мне тлеет платье. Я была ужасно напугана. Я решила, что могу принести людям реальный вред».

Не одна Эрика была подвержена таким страхам. Очередным испытанием оказалось то, что ее сестра и мать тоже боялись скорее ее, чем за нее. Эрика помнит, как сестра назвала ее фриком. Мать выставила Эрику из дома. Вскоре она позвала ее обратно, но Эрика не чувствовала, что ее действительно хотят там видеть. Сейчас, после долгих размышлений, она понимает, что родственники были подвержены тем же заблуждениям, что и она сама.

Она снова произносит слово, которым описывала свою семью в начала: нувориши. «У нас был большой дом, но не было хорошего образования, не было особой культуры. Мама никогда не пошла бы смотреть в интернете статьи о психозе, не взяла бы книгу, чтобы узнать больше о нем. Это было скорее так: мы знаем, что это, и мы знаем – это опасно».

Шизофрения (в легкой форме)

Теперь, когда Эрика стала принимать небольшие дозы антипсихотических лекарств, она стала подвергать сомнению свои идеи. Возможно, она никого не домогалась, не была террористкой и убийцей. MI5 не отслеживала каждый ее шаг. Теперь ей лучше спалось по ночам.