Знатные распутницы - Бенцони Жюльетта (2000)

– Майор, ваша лошадь слишком молода. У нее горячая кровь! Я позабочусь о том, чтобы охладить ее!

Канувиль, чрезвычайно встревоженный, спросил, что хотел этим сказать император. Он недолго оставался в неведении. Как только парад завершился, маршал Бертье сообщил ему, что император назначил его курьером, чтобы доставить важную депешу маршалу Массену, который находится в настоящее время в… Португалии!

В полном отчаянии Канувиль рассказал о своем несчастье княгине, которая в негодовании разразилась слезами.

– Наполеон – чудовище! – кричала она. – Он хочет меня убить! Но будь спокоен, любимый. Ему не удастся разрушить нашу любовь. Я тебя никогда не забуду! Ты, к сожалению, должен подчиниться приказу, но поспеши передать эту депешу, как можно быстрее! Ты же знаешь, как сильно я тоскую, когда тебя нет! Ты не должен оставлять меня одну слишком долго!

При этих словах страх несчастного сменился паникой. Он очень хорошо знал, что Полина имела в виду, говоря «как сильно я тоскую!» Если он задержится надолго, то может рассчитывать на то, что к моменту возвращения его место будет занято другим…

В нагрудный карман над сердцем Канувиль положил медальон, который Полина вручила ему как талисман, – обрамленный рубинами шедевр Изабей, – вскочил на коня и сделал все, чтобы установить рекорд на маршруте Париж – Лиссабон – Париж! Гусар гнал, как одержимый. Дюжину загнанных лошадей, жертв своей торопливости, он оставил на пути, пересек Луару, Шаран, Жиронду и Пиренеи, доехал до Бургоса и, наконец, достиг Вальядолида. Десять дней и ночей провел он в седле, давая себе лишь короткие передышки, чтобы перекусить сменить лошадь. Это был действительно рекорд!

Однажды утром в Саламанке генерал Тибо увидел возле своего штаба падающего с коня, покрытого грязью и в растерзанной одежде человека, который не имел ничего общего с бывшим элегантным гусаром генерала Бертье.

– Эй, Канувиль! – крикнул он. – Куда вы собираетесь в таком парадном виде?

– В Лиссабон, господин генерал! И мне как можно быстрее нужна новая лошадь!

– Лошадь? В Лиссабон? Да вы сошли с ума, сын мой! Вам туда не попасть. Враг перехватывает всех наших курьеров!

– Это еще одна причина, почему я должен пробиться, – стоически возразил Канувиль. – Если депеши не будут доставлены, император отдаст меня под трибунал!

И он поведал Тибо приключившуюся с ним историю: о своей любви, печали, конфликте с Наполеоном, о его взрыве ярости и Полине, которая подогрела эту спешку. Исповедь сопровождалась тяжелыми вздохами, о чем позднее рассказывал Тибо.

Генерал знал Полину. Когда-то сам испытал на себе ее «благосклонность» и поэтому прекрасно понял Канувиля.

– Послушайте, – сказал он мягко, – дальше вы так ехать не можете! Вам необходимо поесть, выпить и поспать хотя бы час! А потом я дам вам самого быстрого коня, какой у меня есть… и скачите назад в Париж!

– В Париж? Вы хотите, чтобы Наполеон по закону военного времени расстрелял меня, господин генерал?

– Ни в коем случае! Вы оставите депеши здесь и, как только я увижу возможность переправить их Массену, я пошлю к нему моего лучшего курьера. Ответственность я принимаю на себя, а вы возвращайтесь назад. Это приказ!

Канувиль, хотя и был полуживой от усталости, при этих словах едва не заключил Тибо в объятия. Он съел грандиозный обед, выпил две или три бутылки вина и, как сурок, проспал около четырех часов, после чего, даже не помывшись, вновь сел на коня. И опять началась бешеная скачка!

Обратный путь до Парижа он проделал с прежней скоростью. Ровно через двадцать дней после того, как он покинул Париж, Арман де Канувиль соскользнул с седла своего коня сначала в объятия мажордома Полины, а затем Огюста де Форбэна, который время от времени возвращался к исполнению своих обязанностей камергера.