Город Ночи - Дин Кунц, Эд Горман (2007)

Когда Девкалион проходил мимо священника, чтобы встать сзади, тот поймал его руку. А потом сделал нечто такое, чего никто не мог ожидать от Нового человека. И Девкалион знал, что поступок этот он не забудет до конца своих дней, сколько бы столетий ни отмерила ему судьба.

Хотя программа разрушалась, хотя разум уходил (а может, благодаря этому), пастор Лаффит поднес тыльную сторону ладони Девкалиона к губам, нежно поцеловал ее и прошептал:

— Брат.

Мгновением позже Девкалион сломал священнику шею, раздробив позвоночник с такой силой, что последовала смерть мозга. С такой травмой не могло справиться даже квазибессмертное тело.

Тем не менее какое-то время Девкалион оставался на кухне. Чтобы убедиться, что священник умер.

Ночь прижималась к окнам. За ними лежал огромный город. Однако Девкалион видел за стеклами только черноту, беспросветный мрак.

Глава 58

После того как неведомое существо в стеклянном ящике произнесло ее имя и предъявило свои претензии на нее, Эрика не стала задерживаться в секретной викторианской гостиной.

Ей не понравилась грубость голоса. И его уверенность.

С порога она едва не бросилась в коридор, но вовремя услышала гудение штырей. Если бы без задержки продолжила путь, возможно, смогла бы выяснить, выдержит ли ее идеально спроектированное тело электрические разряды в несколько тысяч вольт.

Тело, конечно, у нее было не чета человеческому, но Эрика Гелиос не считала себя Скарлетт О’Хара.

Разумеется, действие «Унесенных ветром» происходило в те времена, когда электричество еще не озарило каждый дом, вот Эрика и не знала, уместна ли эта литературная аллюзия, но она пришла ей в голову. Книгу, понятное дело, она не читала, но, возможно, в одной из сцен в Скарлетт во время грозы ударила молния, однако девушка осталась целой и невредимой.

Эрика осторожно переступила порог и замерла, как сделала она на противоположном конце коридора. Как и прежде, синий лазерный луч ударил с потолка и сканировал ее. Идентификационная система, похоже, знала, кто она, или, что более вероятно, определила, что она — не таинственный обитатель стеклянного ящика.

Гудение прекратилось. Она могла продолжить путь.

Эрика быстренько закрыла стальную дверь, задвинула засовы-штыри. Менее чем через минуту она уже закрывала вторую стальную дверь.

Однако оба синхронизированных сердца продолжали учащенно биться. Эрика даже удивлялась себе: так волноваться из-за бестелесного голоса и скрытой угрозы.

Этот внезапный, неадекватный страх, несоизмеримый с причиной, его вызвавшей, более всего напоминал суеверную реакцию. А Эрике, разумеется, суеверия были чужды.

Тем не менее характер реакции подвел ее к следующему выводу: подсознательно она знала, что находится в красновато-золотистой субстанции, заполнявшей стеклянный ящик, и страх вызывался этим самым, глубоко запрятанным знанием.

Добравшись до конца первого коридора, который начинался за потайной дверью, она нашла кнопку, открывавшую эту дверь.

В библиотеке почувствовала себя в гораздо большей безопасности, пусть ее и окружало множество книг, от которых она не могла ждать ничего хорошего.

В углу находился бар, заполненный хрусталем и спиртными напитками лучших марок. Идеальная хозяйка, она знала, как смешивать любые коктейли, хотя ей еще не представлялось случая продемонстрировать свои способности на практике.

Эрика пила коньяк, когда за спиной внезапно раздался голос Кристины:

— Миссис Гелиос, уж извините, что говорю вам об этом, но, подозреваю, мистер Гелиос расстроился бы, если б увидел, как вы пьете прямо из горлышка.

Эрика и не осознавала, что позволяет себе столь недостойное поведение, но после слов Кристины увидела, что действительно жадно глотает «Реми Мартин» из дорогого хрустального графина и струйки напитка стекают по подбородку.