Лес теней - Франк Тилье (2019)

– Поверьте, мне вовсе не приятно поступать с вами таким образом. Но если мы не выработаем определенные правила, через месяц тут будет царить полная анархия. Надо много работать, чтобы у нас все получилось, Давид Миллер, но мы сможем. Уверена, сможем…

О чем она говорит? Эмма совсем слетела с катушек. Какая работа? Что сможем? Месяц! Месяц! Она не собиралась его убивать! Она собиралась помешать Давиду уйти! Хотела любым способом удержать его в этой тюрьме. Кристиан! Возможно, он вообще никогда не приедет!

Давид порвал второй лист и проглотил отвратительную смесь чернил и целлюлозы. Эмма снова отошла, держа его на мушке.

Почему Артур позволил ей сжечь рукопись? Разозлился? Но ведь он так желал эту книгу!

Давид чего-то не понимал, туман в голове еще не полностью рассеялся. Одно было ясно – Артур использовал Эмму, чтобы удержать его, сделать своим узником, как он использовал ее, чтобы убить Гринча. Манипулировать же самой Эммой он мог благодаря ее психологической неуравновешенности и приступам сумасшествия, контролировать которые умел только он. Так Эмма стала его ногами и руками.

Лучше, чем в любом романе.

В изодранной одежде, обессиленная, Эмма появилась в шале, в этом всеми забытом месте, очень вовремя. Шизофреничка оказывается нос к носу с психологом… Но теперь Эмма говорила на чистом французском, даже без намека на акцент…

В мозгу Давида появилась ужасная мысль. Появилась и исчезла… В горле пересохло. Ему казалось, что язык не помещается во рту. К жажде, вызванной алкоголем, теперь добавилась еще одна пытка. Ему нужно было выпить воды. И немедленно.

Попросить, но не словами.

Стараясь не делать резких движений, Давид взял со стола ручку и написал: «Воды». Потом положил лист и ручку перед собой.

Ручка была ему нужна, чтобы кое-что проверить. Нечто совершенно немыслимое, но что могло, однако, объяснить происходившее сумасшествие.

Его пальцы дрожали. Он спрятал руки за спину.

Эмма осторожно приблизилась. Желтое пятно фонаря раскачивалось в темноте. Вдруг Давид закашлялся и выплюнул бумажный комок.

Эмма схватила записку.

«Возьми ручку! – подумал Давид, отплевываясь. – Возьми эту чертову ручку и напиши что-нибудь! Ну же!»

– А волшебное слово? – спросила Эмма с издевкой, пододвигая к Давиду его записку.

Вытирая рот платком, он вывел на бумаге: «Пожалуйста».

– Воды не получите, – бесстрастно произнесла она. – Наказание должно быть полным. Продолжайте! – потребовала она, резким жестом скинув стопку бумаги на пол. – Набейте себе брюхо своими глупостями!

Она унижала его, а Давид послушно жевал и проглатывал следующие кусочки бумаги…

Эмма безжалостно наблюдала за ним. После долгого молчания она наконец проговорила:

– Думаю, нам надо бы выбраться наружу. Полагаю, мне следует подвесить вас за ноги, отрезать вам член и запихать его в ваш поганый рот. Да, так и сделаем.

Давид держался за живот. У него кружилась голова, было тяжело дышать.

– Эмма… Вы… Я вас послушался… Я все съел… До последнего грамма… – взмолился он, губы и язык у него были черными.

– Вы просто поддались угрозам. Жизнь себе спасали. Вы что, меня совсем за дуру держите, чертов эгоист? За Dummkopf! Ду-у-у-ру!

Она вышла из тени и прицелилась ему в грудь:

– Поворачивайтесь и выходите из комнаты!

– Эмма! Прошу вас…

– Повор-р-р-р-рачивайтесь! – прорычала она с искаженным лицом.

Давид подчинился, поднял руки над головой, Эмма встала за ним. Впереди – коридор смерти. Они миновали запертую на ключ комнату и остановились у спальни Эммы. В глубине блеснул металл. Потом показались горящие глаза.

– Артур! Прошу вас! Скажите ей…

Старик снова исчез в темноте.

– Артур! Артур!

От удара в спину Давид пошатнулся. Эмма толкнула его к двери.

– Быстро, внутрь!

Он упал на пол. Умоляюще посмотрел на нее:

– Прошу вас… Не трогайте их…