Скала - Питер Мэй (2012)

— Конечно, не было, — Фин провел языком по пломбам. — Я уверен, священник знал, что я хулиганю, просто не мог меня поймать. Иногда он пригвождал меня к месту суровым взглядом, и я едва не давился слюной, которая собиралась во рту, а сглотнуть ее решался, только когда он отводил глаза. И вот в одно такое воскресенье я пытался сунуть в рот конфету за молитвой. Ее обычно читают старейшины, хором. И я уронил всю пачку на пол. А он был деревянный! Пачка с громким стуком выкатилась в проход. Конечно, это услышали все, в том числе те, кто сидел наверху в галерее, а в те времена народу там было полно. И все открыли глаза. Вся церковь, включая старейшин и священника, видела, что на полу лежит пачка «Поло Фрутс». Молитву прервали на полуслове, в воздухе как будто повис огромный вопросительный знак. Такой длинной паузы я в жизни не помню! Я понял, что не смогу вернуть себе конфеты, не признавшись в том, что это я их уронил. И тут со скамьи на другой стороне прохода вскочила маленькая девочка и схватила пачку.

— Это была моя мама?

— Да. Малышка Маршели подняла конфеты под взглядами всего прихода, чтобы уберечь меня от наказания. Она понимала, что нагоняя ей не избежать. Минут через десять я поймал ее взгляд. Ее огромные глаза смотрели на меня через эти ужасные линзы — искали благодарности, признательности за то, что она для меня сделала. Но я был страшно рад, что спасся от головомойки, и быстро отвел взгляд. Не хотел, чтобы нас хоть что-то связывало.

— Каков наглец! — Фионлах смотрел на Фина, не зная, смеяться или негодовать. Тот ответил серьезно:

— Ну да, я был наглецом. Сейчас мне стыдно, но отрицать это бесполезно. Я не могу вернуться в прошлое и что-то изменить. Все было так, как было.

Внезапно, к своему великому стыду, Фин почувствовал, что мир перед глазами расплывается. Он быстро отвернулся и уставился на бухту, яростно смаргивая непрошеные слезы. Вскоре он смог продолжить:

— Следующие четыре года я в основном не замечал твою маму, — он как будто вернулся в детство, которое почти забыл: — Я даже и не помнил, что между нами что-то было. А потом, в конце последнего класса начальной школы, устроили бал. Я пригласил на него девочку по имени Айрин Дэвис, она жила в доме у маяка. В том возрасте я не слишком интересовался девочками, но пригласить кого-то было надо, и я пригласил Айрин. Мне даже в голову не приходило позвать твою маму, пока я не получил от нее письмо. Оно пришло по почте за несколько дней до бала, — Фин хорошо помнил большие и какие-то грустные буквы, темно-синие чернила на голубой бумаге. — Она не могла понять, почему я пригласил Айрин вместо нее. Говорила, что еще не поздно передумать и пойти на бал с ней, и предлагала, чтобы Айрин пригласил твой отец. Она подписала письмо: «Девочка с фермы». Но естественно, было уже поздно. Я не мог отказать Айрин, даже если бы хотел. В конце концов на бал с твоей мамой пошел твой отец.

Они дошли до конца пляжа и стояли почти в тени того самого эллинга, где был убит Ангел Макритчи.

— Так что в одиннадцать лет люди ничего не знают о жизни. Всего через пять лет мы с твоей мамой безумно любили друг друга и собирались быть вместе всю жизнь.

— И что у вас случилось в тот раз?

Фин улыбнулся и покачал головой:

— Хватит. Оставь нам несколько секретов.

— Да ладно! Ты не можешь ничего мне не сказать!

— Могу, — он повернулся и направился по песку в обратную сторону, к скалам. Фионлах поспешил за ним, догнал, пошел рядом. Они возвращались по собственным следам.

— А какие у тебя планы, Фионлах? Ты окончил школу?

Тот хмуро кивнул, поддел носком кроссовки ракушку.

— Отец пытается устроить меня работать на верфь.

— Ты говоришь так, будто тебе это не нравится.

— Мне и правда не нравится.

— А чем ты хочешь заниматься?

— Хочу убраться с этого чертова острова.

— Ну так уезжай!

— А куда мне поехать? И чем заняться? Я никого не знаю на материке.