Город чудес - Роберт Джексон Беннетт (2019)

3. Такая грязная работа

Глупо, но я все еще переживаю из-за чудес. Мы говорим себе, что они все мертвы, но я так до конца и не уверилась в этом.

Панъюй пишет, что в некоторых древних текстах чудеса описаны не как правила или устройства, но как организмы, как будто Чудесные Ступни Такого-то и Такого-то Святого, или как их там называли, просто рыба в огромном море себе подобных. Как будто некоторые чудеса были наделены собственным разумом.

Это меня тревожит. Это меня тревожит, потому что организмам интересна лишь одна вещь: выживание. Любыми доступными способами.

Из письма министра иностранных дел Виньи Комайд премьер-министру Анте Дуниджеш. 1709 г.

Рахул Кхадсе сердито смотрит через окно машины в ночное небо. Он дрожит. Говорит самому себе: «Это просто нервы. Только и всего». Но нельзя отрицать, что вечер предвещает недоброе.

Он вздыхает. Как же ему ненавистно это задание.

Его помощники кутаются в свои пальто, сидя в машине с работающим вхолостую двигателем, как будто пытаясь отгородиться от наползающей холодной сырости. Безнадежное дело.

— Как же так получается, — бормочет Зденич, — что в этом проклятом городе лето жаркое, а зима — холодная?

— Несколько лет назад было хуже, — замечает Эмиль, их шофер. — Это…

— Заткнитесь, — перебивает Кхадсе. — И следите за другой командой!

Тишина. Кто-то неловко возится на сиденье.

Кхадсе снова дрожит, пока они сидят в авто с работающим вхолостую двигателем, но не из-за холода: он знает, что ждет его на угольном складе сегодня вечером. В точности как его пальто и туфли — те, которые он надел, отправившись разбираться с Комайд, те, что на нем сейчас, — угольный склад сопровождается странными, особенными инструкциями.

Он до сих пор помнит, как растерялся в первый раз, когда наниматель организовал «передачу». В свое время, если кто-то хотел передать информацию, Кхадсе просто устраивал тайник или мимолетную публичную встречу в точно назначенное время. Но его наниматель, конечно, был из другого теста. Кхадсе прислали серебряный ножичек и старый деревянный коробок, заполненный спичками с желтыми головками. Вещицы сопровождались указанием отнести их в определенное помещение на определенном складе, соблюдая наивысшую осторожность, а затем он должен был…

Кхадсе снова бросает в дрожь от одной лишь мысли о том, что ему предстоит. «Может, сегодня последний раз, когда я это делаю? Или я буду заниматься этим всю оставшуюся жизнь, сколько бы она ни продлилась?»

Наконец прибывает второй автомобиль. Они наблюдают, как он останавливается у входа в переулок по другую сторону дороги. Фары моргают, потом гаснут.

— Все чисто, — говорит Эмиль. — Начнем?

Кхадсе кивает. Эмиль переключает передачи, трогается и едет к восточной окраине Аханастана, следуя заданным маршрутом из переулков и узких улочек, а один раз пересекает пустырь.

Старый угольный склад вырастает из тумана. Он похож на какой-нибудь древний призрачный замок и напоминает Кхадсе развалины, которые он видел давным-давно в Мирграде, — фрагменты давно исчезнувшей цивилизации.

Они паркуются. Кхадсе сидит молча, изучая окрестности.

— Матруск проторчал тут весь день, — говорит Зденич. — Никто не входил, не выходил и даже не приближался.

— Если бы у этого придурка не была самая странная система передачи в мире, будь она проклята, — бормочет Кхадсе, — мы не имели бы проблем. — Он тихонько хмыкает. — Ладно, провались оно все. Пойдем.

Кхадсе выходит из машины. Звучит симфония щелчков: остальные делают то же самое, одновременно открывая двери. Он приближается к складу с видом человека, который пришел забрать долг, его темное пальто развевается, деревянные подошвы туфель звонко хлопают об асфальт.