Кровь Люцифера - Джим Чайковски, Ребекка Кантрелл (2015)

— Это старое здание. Желтое. Здесь пахнет чесноком и рыбой. Я на третьем этаже. Из окна спальни вижу реку и фонтан с рыбой, которая выплевывает воду. И еще мне кажется, что недалеко зоопарк. По крайней мере я слышал, как рычат львы.

— Хорошо. Я смогу отыскать это желтое здание. Это может занять некоторое время, но я найду тебя.

Томми еще больше понизил голос:

— Они говорят, что мне грозит опасность... от тебя, но я знаю, что это неправда.

— Я ни за что не причиню тебе вреда. Но я заставлю их заплатить, если с тобой что-то случится, пока ты под их надзором.

Томми ухмыльнулся. Он не сомневался, что Элизабет придет и навешает им пинков, но не хотел, чтобы она при этом пострадала.

Помещение наполнилось паром от текущей горячей воды, и мальчик прислушался, не заметил ли кто-либо, что он тут задержался так надолго. Потом продолжил:

— Я подслушал, как они говорили, что кардинал Бернард хочет, чтобы меня держали тут под замком, пока ты не сделаешь то, чего они хотят. Я не знаю, правда это или нет. Но если правда, не поддавайся им.

— Я сделаю все, что нужно, чтобы добраться до тебя. Я тебя освобожу, и мы найдем способ вернуть тебе здоровье.

Томми вздохнул, глядя на свою руку. Пятна меланомы множились, распространяясь вверх по его руке, словно пожар. Несколько новых отметин появились на ногах и левой ягодице. Как будто теперь, когда в его жилах больше не текла ангельская кровь, рак спешил наверстать упущенное.

— Все не так плохо, — солгал Томми. — Я просто стал легко уставать, но мне позволяют много спать.

— Береги силы.

Да, легче сказать, чем сделать.

В дверь ванной постучали, отчего Томми подскочил. Он не слышал ничьих шагов за дверью, но эти сангвинисты ходят бесшумно, словно привидения.

— Мне надо идти, — прошептал Томми. — Я скучаю по тебе.

— Я... тоже по тебе скучаю.

Он нажал кнопку разъединения, сунул телефон под бачок туалета, нырнул под душ и, нарочно громко плеснув водой, крикнул в сторону двери:

— Что, уже и душ спокойно принять нельзя?

— Ты уже долго пробыл там, — ответил сердитый голос. — И я слышал, что ты с кем-то говорил.

— Я подросток! Я всегда разговариваю сам с собой, что такого-то?

Наступило молчание, потом охранник заговорил более спокойным, назидательным тоном; должно быть, он понимал, что Томми лжет и что-то скрывает, но нашел этому ошибочное объяснение:

— Если ты там развлекался сам с собой, молодой человек, то нечего этого стыдиться. Но ты должен исповедоваться в таких грехах своему приходскому священнику.

— Во-первых, я иудей. А во-вторых... да пошел ты!

Томми стоял под душем, и лицо его пылало отнюдь не от горячей воды.

«Ну да, теперь я и впрямь хочу умереть».

07 часов 35 минут

Кастелъ-Гандолъфо, Италия

Элизабет направилась обратно в комнату Руна, прижимая ладонью спрятанный в кармане телефон. В сердце ее пылал гнев, но графиня сдерживала его. Когда придет время спасать Томми, она должна будет действовать спокойно и безошибочно. Пока что не время для эмоций.

Элизабет намеревалась поговорить с кардиналом, но сначала нужно было посмотреть, как там Рун.

Перед тем как войти, Батори разгладила юбку и поправила рукава. Еще с порога она увидела, что брат Патрик стоит на коленях рядом с постелью Корцы и держит его за руку.

Монах поднял склоненную в молитве голову и жестом подозвал Элизабет ближе.

— Он все еще отдыхает.

Подойдя к кровати, графиня всмотрелась в лицо Руна — такое безмятежное во сне. Он выглядел почти как обычно — годы и множество бедствий, которые Корца видел за свою долгую жизнь, словно бы не затронули его. Быть может, ему все-таки лучше было прожить жизнь обычного священника и умереть, обремененным лишь грузом простых человеческих забот... Он не заслужил той участи, что была уготована ему.