Потерянные души - Дин Кунц (2010)

Намми мог идти по коллектору в полный рост, тогда как мистеру Лиссу приходилось чуть пригибаться, но он всегда сутулился, даже под открытым небом, так что ни разу не ударился головой.

Из-за того, что мистер Лисс сутулился, бродяга иногда напоминал Намми колдунью, которую он видел в каком-то фильме, склонившуюся над огромным железным котлом и помешивающую магическое варево. Порою мистер Лисс напоминал Намми старика Скруджа из другого фильма, злого старика Скруджа, который сидел над грудой денег, пересчитывал их и пересчитывал.

Мистер Лисс не напоминал Намми ни одного из хороших людей, которых он видел в фильмах.

Конечно, фонарик всегда мог пригодиться, если ты выбирал короткий путь по сливному коллектору, но, с другой стороны, ясным днем он особо и не требовался. В коллекторе и так хватало света, спасибо канализационным решеткам, расположенным через равные промежутки. Солнечный свет, проникающий в щели в решетках, рисовал на полу коллектора вафли.

Между вафлями солнечного света темнота сильно сгущалась, но впереди всегда виднелась еще одна вафля.

К главному коллектору сходились трубы поменьше. Намми не всегда мог их разглядеть, но слышал эхо шагов, уходившее вправо или влево, когда они проходили мимо такой трубы. А если мистер Лисс выбирал именно этот момент для того, чтобы выругать темноту, его слова, приглушенные и пугающие, уносились в другую часть города.

Иногда, если Намми оказывался в ливневом коллекторе один, у него возникало ощущение, что здесь что-то живет, – что-то, не кто-то – но он не хотел знать, что это могло быть, не хотел выяснять. Когда чувство это было особенно сильным, он неделями не подходил к ливневому коллектору.

Несколько раз, захватив с собой фонарик, он видел крысу – однажды дохлую, трижды живую. Никогда больше одной, никогда стаю. И если Намми видел живую крысу, она в испуге от чего-то убегала, точно – не от него.

В течение двух последних недель дождя не было, так что шли они по совершенно сухому коллектору. И пахло в нем исключительно бетоном.

– И не вздумай убежать от меня, – в какой уж раз повторил мистер Лисс, идущий следом за Намми.

– Нет, сэр.

– У меня нюх ищейки.

– Как вы это уже говорили.

– Я найду тебя по запаху.

– Я знаю.

– И вырву тебе кишки.

– Я бы никогда не оставил вас здесь.

– Обмотаю тебе шею твоими же кишками и задушу. Тебе это понравится, Персиковое варенье?

– Нет.

– Я это уже проделывал и сделаю снова. Я не живу по правилам и не знаю жалости.

Намми слышал, как кто-то рассказывал о вечеринке жалости[13]. Он не знал, что такое вечеринка жалости, но, похоже, мистер Лисс на нее бы не пошел, если бы его и пригласили, потому что он не мог принести с собой жалость. Возможно, по этой причине он всегда был такой злой: хотел ходить на эти вечеринки, но не мог.

Намми жалел мистера Лисса.

Намми тоже никогда не приглашали на вечеринки, но его это не огорчало, потому что идти он и не хотел. Ему хотелось одного – оставаться дома с бабушкой. Теперь, когда бабушка ушла, Намми больше всего хотелось оставаться дома с его собакой, Норманом.

Конечно, это грустно, если ты хотел ходить на вечеринки и не мог. Намми всегда старался выбирать счастье, как его и учила бабушка, но так часто видел людей, которые грустили, и всегда их жалел.

Коллектор изгибался по широкой дуге, а когда они вновь вышли на прямой участок, то увидели впереди большой круг света.

Коллектор перекрывала решетка, преграждающая путь веткам и крупному мусору. Казалось, что она закреплена по всему периметру коллектора, но на самом деле она более всего напоминала монету, поставленную на торец. И если ты знал, где находится маленький рычаг, и надавливал на него, то решетка поворачивалась перпендикулярно к коллектору.

– Шарнирные петли, – кивнул мистер Лисс. – И кто тебе это показал?

– Никто. Сам однажды нашел.