Потерянные души - Дин Кунц (2010)

– Нельзя, – Эрика села напротив, развернула салфетку, положила на колени, выжидающе посмотрела на него.

Джоко заткнул конец салфетки за воротник футболки с Кувалдой на груди, расправил салфетку поверх лица рестлера, выпрямился на стуле, явно довольный собой.

– Очень хорошо, – похвалила его Эрика. – Просто отлично.

– Ты – хорошая мать.

– Спасибо, сладенький.

– Ты учишь Джоко манерам.

– А почему манеры важны?

– Они показывают, что мы уважаем других людей.

– Это правильно. Они показывают, что ты уважаешь свою мать.

– И они учат самоконтролю.

– Именно.

Как только Эрика воткнула в булочку вилку, чтобы отрезать кусок, Джоко схватил свою с тарелки и целиком засунул в рот.

В сравнении с телом голова Джоко была больше, чем у любого человеческого существа, а рот непропорционально большим для головы. Природа никогда не создала бы такой рот, но Природа не имела никакого отношения к созданию Джоко. Все восемь или десять унций булочки, выпеченной Джимом Джеймсом, исчезли во рту, не оставив снаружи и крошки глазури.

Но потом возникли проблемы.

Булочка заняла практически все пространство от щеки до щеки, от нёба до языка, и заняла плотно, не позволяя Джоко жевать с закрытым ртом. Если бы он открыл рот, первое жевательное движение привело бы к тому, что треть находящейся во рту булочки подалась бы вперед, вывалившись на стол или на пол.

Чтобы не поощрять такое проявление обжорства, Эрика строго-настрого запретила возвращать в рот упавшее из него как на стол, так и на пол.

Джоко помнил об этом запрете и не хотел терять немалую часть вкусной булочки. Посидел какое-то время, с широко раскрытыми глазами, размышляя о возникшей дилемме, шумно дыша через ассиметричный нос. Летай по кухне муха, он мог бы вдохнуть ее.

Его необычные желтые глаза начали слезиться, как будто вся голова заполнилась слюнями. Возможно, он подумал, что булочка уже совсем размокла и может сладким каскадом сползти по пищеводу: шея его раздулась, словно он хотел проглотить булочку.

Вероятно, часть находящейся во рту сдобренной корицей массы сдвинулась назад, к глотке, но не так далеко, чтобы попасть в пищевод. Застряв там, она частично перекрыла надгортанник, поэтому у Джоко возникли трудности с дыханием.

Разумеется, Эрика могла только догадываться о том, что происходит, поскольку внутренности Джоко наверняка были не менее необычными, чем его внешность. Однажды она попыталась исполнить прием Хаймлиха[11], но, вместо того, чтобы начать кашлять и освободить дыхательные пути, ее усилия привели к тому, что из правого уха потекла какая-то зеленая жидкость (правда, без запаха), а Джоко более часа говорил на разных языках, прежде чем смог вновь перейти на английский.

Случившееся научило ее не тревожиться понапрасну. Джоко лучше других знал, что он должен сделать, чтобы привести все в норму. Поэтому Эрика ела булочку с корицей и наблюдала, пытаясь истолковать его жесты и движения, как будто смотрела за выступлением мима.

Дыхание Джоко оставалось затрудненным. Он сполз со стула, встал, откинув голову назад, чтобы его набитый рот и блокированная глотка оказались на одной линии с пищеводом. Начал энергично подпрыгивать в попытке отсоединить прилипшую к нёбу и стенкам рта массу и отправить ее вниз, в желудок.

Эрика не могла сказать, принесли эти прыжки нужный результат или нет, но через полминуты Джоко прыгать прекратил и, пошатываясь, направился к столику, который стоял рядом с холодильником. В этом столике хранились различные кухонные приспособления. Джоко достал резиновую лопатку с пластмассовой рукояткой и засунул ее в рот. Судя по всему, хотел протолкнуть булочку с корицей в глубину глотки, мимо трахеи и вниз по пищеводу.