Потерянные души - Дин Кунц (2010)

Слово это он произнес детским голосом, но тем не менее чувствовалось, что голос этот уже не детский.

– Никакой спешки нет, – заверил его Брюс.

– Вы замерзли.

– Не так уж и замерз. Да и не в первый раз.

– Ждать смысла нет.

– Наверняка мы этого не знаем.

– Знаем.

– Нет, сынок, не знаем.

– Я знаю.

– У таких старых пердунов, как я, тоже есть свои плюсы. Один из них – жизненный опыт. Его у меня, наверное, в тысячу раз больше, чем у тебя. Только не обижайся. И опыт научил меня следующему: жизнь может крепко приложить тебя, когда кажется, что все очень уж хорошо и лучше просто не бывает, но иногда может и осчастливить, когда ты думаешь, что ничего хорошего ждать больше не приходится.

– Пошли, – гнул свое мальчик.

– Еще минутку. Что ты должен иногда делать, так быть благодарным за то хорошее, что уже было, и то, что еще будет, несмотря на трудные времена, потому что со временем ты поймешь, одного без другого не бывает. Я не говорю, что это всегда легко, испытывать благодарность, когда происходящее так часто вроде бы не имеет смысла. Но к тому времени, когда ты доживешь до моих лет, тебе станет понятно, что все имеет смысл, даже если теперь этого не замечаешь.

– Пошли, хорошо?

– Мы пойдем, – кивнул Брюс, – но лишь после того, как ты объяснишь, что я тебе только что сказал.

Тревис переминался с ноги на ногу.

– Никогда не сдаваться.

– Это только часть. Что еще?

Старый «Шевроле» проехал по улице, разметав опавшие листья.

– Ничего не закончено, пока окончательно не заканчивается.

– И это тоже. Что еще?

Откуда-то с крыши одного из домов Низины закричала сова, ей ответила другая, издалека.

– Может, в действительности мы даже не умираем.

Брюсу хотелось обнять мальчика и крепко прижать его к себе, но он знал, что такое выражение сочувствия пока нежелательно, потому что Тревис еще не потерял надежду. А пока оставалась надежда, в сочувствии надобности не было.

– Хорошо, – кивнул Брюс. – Пошли. А то у меня окончательно отмерзнет зад.

Глава 68

Два двора разделял высокий забор. Карсон, однако, еще с детства полагала, что заборы строят с одной целью: чтобы лазать через них. Она порадовалась, что не сменила туфли для ходьбы на лыжные ботинки, ухватилась за верхнюю перекладину, и через несколько мгновений уже спрыгивала на землю с другой стороны.

Майкл приземлился рядом с ней и тут же вытащил из плечевой кобуры пистолет.

– Не рановато ли? – шепотом спросила Карсон.

– Я просто вспомнил старину Ларри. Находчивый, остроумный, заботливый, настоящий друг, все правильно, но у него была и темная сторона.

– Ты думаешь, она солгала, он не на работе?

– Она – двойник. Само ее существование – ложь.

– Я рада, что теперь ты признаешь очевидное, – и Карсон тоже достала пистолет.

– Может, рановато? – полюбопытствовал Майкл.

– Здесь малышка.

– Весомый аргумент.

Они пересекли лужайку, направляясь к большому и широкому заднему крыльцу. Ступеньки поскрипывали, но не так громко, чтобы звуки эти проникли в дом.

На крыльцо выходили четыре окна – все освещенные, но задернутые занавесками.

Поднявшись на крыльцо, Майкл опустился на одно колено. Не упускал из виду ни Карсон, ни двор, который они только что пересекли, чтобы не допустить внезапной атаки с тыла.

Первое окно задернули плотно, и Карсон не увидела, что за занавесками. Щелочка во втором, между занавеской и стеной, показала, что это комната-прачечная.

В первом окне с другой стороны двери щелка оставалась между занавесками, и Карсон увидела кухню.

За столом сидела девочка пяти или шести лет. С раскрасневшимися, мокрыми от слез щеками.

Перед ней лежали несколько плюшевых медведей. Все распоротые, с оторванными лапами, ушами, головами.

Веревка на шее девочки привязывала ее к спинке стула.