Планировщики - Онсу Ким (2019)

– Пепел еще прекраснее, хотя мало кто это понимает. – Старик повертел в руке стакан, не отводя взгляда от пламени. Он слегка нахмурился, будто вспомнил нечто интересное. – Мой дед был китобоем. Ходил в море с гарпуном. Это было задолго до того, как запретили охотиться на китов. Дед родился в северной провинции Хамгёндо, откуда до моря далеко, однако в один прекрасный день он пришел в приморский городок Чансэнпхо и стал классным китобоем. Однажды он отправился на промысел, и так получилось, что кит затянул его глубоко в море. А дело было так: дед храбро воткнул гарпун в спину кашалота, но, к несчастью, зацепился ногой за трос гарпуна и свалился в море. Кашалоты бывают огромные, и они не из тех, кто запросто позволит человеку идти на них с корявым ручным гарпуном на маленьком китобойном суденышке времен японского правления. Говорят, встречаются самцы-кашалоты длиной в восемнадцать метров и весом до шести десятков тонн. Только представь себе: шестьдесят тонн – это же пятнадцать взрослых африканских слонов! Я бы на месте моего деда не захотел трогать такую махину, даже если бы это был просто резиновый шар. Да что тут говорить! Однако мой дед взял да и воткнул гарпун в спину этого зверюги.

– И чем все закончилось? – спросил Рэсэн.

– Бедой, конечно. Дед свалился с носа лодки в море, и от удара у него на миг помутилось сознание. Такое бывает у боксеров, когда они пропускают удар снизу в челюсть, состояние это называют “грогги”. Так вот, дед как раз и впал в это состояние, а рассерженный кит потащил его в самую глубину темного моря. Он устремился ко дну с безумной скоростью, и когда дед пришел в себя, то первое, что увидел, был мерцающий синий свет. Это светились плавники кашалота. Дед забыл, что находится под водой, и только завороженно смотрел на кита, на сияние вокруг плавников. Он мне рассказывал, что картина была величественной и прекрасной: в ночном море плывет огромный кит, а его синие плавники грациозно изгибаются. Как-то раз, решив просветить дедушку, у которого от тех воспоминаний каждый раз на глаза наворачивались слезы, я ему по-дружески сказал, что кит вовсе не относится к светящимся животным, поэтому плавники его не могут излучать синий свет. Так он швырнул мне в голову ночной горшок. Смешно! Вот таким темпераментным был мой дед. Он всякому встречному рассказывал об этом ките. Я сказал, что люди не верят ему, и все из-за этих плавников, якобы излучавших синий свет. А дед ответил мне: “Все, что болтают люди о китах, – вранье. Нахватались они всякой ерунды из книг. Но ведь киты живут не в книгах, а в море”. Ну вот. В общем, моего деда кашалот утащил глубоко в море, и в какой-то момент дед снова потерял сознание.

Старик налил в стакан виски до половины, отпил и продолжил:

– Когда дед открыл глаза, в ночном небе сияла полная луна, а в ушах у него раздавался плеск волн. Дед решил, что ему повезло и его вынесло на маленький риф. Но это был не риф, а голова кашалота. Невозможно поверить, да? Приподнявшись, дед смотрел на плавающие буи и на кашалота, у которого из спины торчал гарпун, а из раны лилась кровь в море, окрашивая воду в красный цвет. А кит поддерживал его! Дед подумал, неужели он на самом деле видит эту фантастическую картину? Разве такое бывает? Кажется, я где-то слышал, что киты поднимают на поверхность воды своих раненых сородичей или новорожденных детенышей, давая им дышать. Однако вот в чем дело. Этот кашалот так долго поддерживал не своего соплеменника, не маленького кита и даже не морского котика или глупого пингвина, а человека, да еще того, кто вонзил гарпун ему в спину. Честно говоря, я не могу понять почему.

– Да, такое невозможно понять. Было бы нормально, если бы он, наоборот, разодрал его в клочья, – сказал Рэсэн, глотнув из стакана.