Ведьмина зима - Кэтрин Арден (2019)

Она не знала, долго ли шла. Сил уже не было, но она шагала вперед. Свет не менялся, солнце не вставало. Вася отчаянно желала света. Ее ноги оставляли кровавые следы.

Полуночница не соврала. Это было место полуночи. Вася не могла понять их смену. В один миг она шла по холодной мертвой траве, сверху был полумесяц. Потом она попадала в тень дерева и обнаруживала, что луна пропала, а под ногами плюхала мокрая земля. Всегда была ранняя весна, но место менялось через каждый пару шагов: королевство было из лоскутов.

«Я еще тут, — говорила Вася себе снова и снова. — Я — все еще я. Я все еще жива», — держась за эту мысль, она шла дальше. Волки выли вдали, и она подняла голову, чтобы услышать их, а потом ветер ударил ледяно водой по ее лицу. Она видела новый свет — на холме вдали. Она поспешила туда, но огни пропали. И она оказалась под бледными березами, белыми, как пальцы мертвеца, под алой луной.

Она словно шла по кошмару, не могла понять, где север, а где юг. Она спотыкалась, стиснув зубы, но теперь грязь ловила ее за ноги, и она попала в болото. Грязь была всюду, она не могла отыскать силы вырваться. Слезы усталости текли из ее глаз.

«Хватит, — подумала она. — Тут хоть нет толпы, что смеялась бы, когда я уходила к Богу».

Черная грязь болота будто соглашалась, бурлила. Их под воды на нее смотрели жуткие глаза, как зеленые лампы. Они принадлежали болотнику, жителю болота, выдыхающему вонючий газ. Он мог быстро ее убить, если она позволит. Он мог утащить ее в холодную тьму, и она больше не будет идти на пострадавших ногах или дышать со сломанными ребрами. Или вспоминать последние два дня.

«Но, Марья, — подумала вяло Вася. — Марья в Москве, и мои брат с сестрой беззащитны против Медведя».

И? Что она могла? Саша и великий князь могли… Разве могли? Они не видели. Не понимали.

«Мой брат отдал свободу за твою жизнь», — сказал Медведь. Соловей из дерева был в рукаве ее платья. Ее грязная ладонь сжала фигурку, и, казалось, в ее замерзшее тело проникло немного тепла.

«Король зимы, зачем ты так ужасно поступил?».

У него был повод. Морозко не был дураком. Разве ей не стоило понять, почему, а не позволять его сделке быть напрасной? Но она так устала.

Соловей сказал бы, что она вела себя глупо, он бы заставил ее сесть на спину и понес бы ее туда, куда они собирались, бодро потряхивая ушами.

Горячие слезы лились из ее глаз. Она в порыве гнева выбралась из трясины на берег. В отчаянии она опустила руку в воду, выдавила голосом, хрипящим от дыма:

— Дедушка, — сказала она черту в болоте. — Я ищу озеро с дубом на берегу. Можете сказать, где оно?

Болотник приблизился, она могла различить чешуйчатые конечности под поверхностью. Он был почти удивлен.

— Еще жива? — прошептал он. Его голос был бульканьем болота, от него пахло разложением.

— Пожалуйста, — сказала Вася. Ее пальцы открыли один из порезов на ее руке, и ее кровь пролилась в воду.

Болотник высунул язык, пробуя, и его глаза ярко засияли.

— Ты вежливая девица, — сказал он, облизывая пальцы. — Смотри.

Она проследила за взглядом зеленых глаз. Красное мерцание появилось меж черных деревьев. Не свет дня. Может, огонь? Страх толкнул ее на ноги, плащ был тяжелым от грязи.

Но то был не огонь. Это было живое существо.

Высокая лошадь, сияющая светом, стояла в болоте. Искры, как светлячки, слетали с ее гривы и хвоста, белые на фоне ее серебряно — золотой шерстки. Она смотрела на Васю, двигался только ее хвост, дугой света хлестал по бокам.

Вася невольно шагнула к кобылице, в ней смешались удивление и гнев.

— Я помню тебя, — сказала она лошади. — Я освободила тебя в Москве.

Лошадь молчала, лишь потряхивала большими золотыми ушами.

— Ты могла просто убежать, — сказала Вася. Голос дрогнул, горло болело. — Но ты осыпала город из дерева искрами, и они… они… — она не могла говорить.