Ведьмина зима - Кэтрин Арден (2019)

Она отвернулась, ее стошнило. После этого Вася встала и попила воды из ручья. Она смыла кровь с тела мертвой женщины и поправила ее конечности. А потом Вася вернулась к ручью, отмыла себя в свете угасающих огней, не замечая холод. Она терла кожу песком, пока не задрожала от холода. Она смыла кровь с одежды и надела ее мокрой.

Когда она закончила, то медленно обернулась. Медведь и дед Гриб смотрели на нее. Они молчали. Дед Гриб хмурился. Медведь не насмехался, а выглядел растерянно.

Вася тряхнула волосами и обратилась к деду Грибу:

— Пойдешь в бой, друг?

Дед Гриб медленно покачал головой.

— Я — лишь гриб, — прошептал он. — Мне не нравятся страх и огонь, и я устал от этих воинов. Они не заботятся о растениях.

— Мне это нравилось, — сказала Вася, не щадя себя. — Страх и огонь этих ночей. Это придавало ощущение свободы и силы. Другие заплатили за мою радость. Дед Гриб, увидимся у озера, если Бог позволит.

Дед Гриб кивнул и пропал меж деревьев. Восходило солнце. Вася глубоко вдохнула.

— Идем к Дмитрию Ивановичу, покончим с этим.

— Первые хорошие слова с твоего пробуждения, — сказал Медведь.

32

Куликово

Русские прибыли к Куликово в конце третьего дня и разбили лагерь. Даже Дмитрий молчал, лишь отдавал необходимые приказы, устраивая людей на ночь, продумывая действия на рассвет. У него были отчеты о количестве. Но отчеты нельзя было сравнить с увиденным своими глазами.

Мамай привел основную часть. Они растянулись одним рядом вдоль поля, сколько хватало взгляда.

— Люди боятся, — сказал Саша Дмитрию и Владимиру, пока они ехали к устью Непрядвы, притока Дона, для разведки. — От молитвы их не станет меньше. Мы можем говорить им, что Бог на нашей стороне, но люди видят количество врагов. Дмитрий Иванович, их вдвое больше нас, и еще не все прибыли.

— Я вижу количество, — сказал Владимир. — И я сам не рад.

Подданные Дмитрия и Владимира ехали достаточно далеко, но шептались, глядя на врага, с хмурыми лицами.

— Ничего не поделаешь, — сказал Дмитрий. — Нужно молиться, хорошо накормить людей на ночь и поднять завтра в бой раньше, чем они начнут переживать.

— Мы можем кое — что еще, — сказал Саша.

Двоюродные братья повернулись к нему.

— Что? — спросил Владимир. Он относился с подозрением к Саше после возвращения, помня его союзников и зная о Васе, его сестре со странными силами.

— Вызвать их в бой один на один, — сказал Саша.

Стало тихо. Бой один на один был предсказанием. Это не остановит бой, но у победителя будет расположение Бога, и все в обеих армиях знали это.

— Это воодушевит людей, — сказал Саша. — И это все изменит.

— Если наш воин победит, — сказал Владимир.

— Если он победит, — признал Саша, глядя на Дмитрия.

Дмитрий молчал. Он смотрел на грязь и воду открытого поля и на татар вдали, их лошадей было так же много, как осенних листьев в угасающем свете. За ними лежал полоской серебра Дон. Три дня шли холодные дожди. Теперь небо потемнело, будто обещало ранний снег.

Дмитрий медленно сказал:

— Думаешь, они согласятся на такое?

— Да, — сказал Саша. — Они разве испугаются отправить воина?

— Если они согласятся, то кого послать от нас? — сказал Дмитрий, но, судя по тону, знал ответ.

— Меня, — сказал Саша.

Дмитрий сказал:

— У меня сотни людей. Почему ты?

— Я — лучший боец, — сказал Саша, не привирая. Это было фактом. — Я — монах, слуга Божий. Я — лучший шанс.

Дмитрий сказал:

— Ты мне нужен рядом, Саша, не…

— Брат, — пылко сказал Саша. — Я разбил сердце отца, покинув дом мальчиком. Я не был верен клятвам, ведь не мог молчать в монастыре. Но я и не предавал землю, что родила меня. Я был верен ей, защищал ее. Я защищу ее и теперь, на глазах обеих армий.

Владимир сказал: