Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

Он слышал будто бы издалека вопли женщины и ругань мужчин, а потом еще и голос Колина, обезумевшего от ужаса: «Ты убил его, чертова свинья! Пустите меня вниз к нему! Марк! Пустите меня, будьте вы прокляты! Марк!»

Потом был еще шум короткой яростной схватки на краю оврага, быстро оборвавшийся крик Колина, а после – только всхлипывания женщины, ее хриплые причитания на греческом, голоса двух неистово спорящих критян. И потом… неожиданно, настолько неожиданно, что Марк, плывущий тогда по волнам черной боли, даже не уверен, что это не был бред, – мужской голос бесстрастно произнес по-английски: «По крайней мере, не спешите, подумайте как следует. Три трупа – это слишком много, от них будет трудно избавиться даже здесь…»

– И это все, что Марк вспомнил, – сказал Ламбис. – Когда он пришел в себя, было уже светло. Мысль о Колине заставила его как-то подняться и выбраться из оврага на тропу. Он выбился из сил и некоторое время лежал там, истекая кровью. Потом собрался с силами и осмотрелся. Труп исчез, Колина тоже не было. У Марка сохранилось смутное воспоминание, что убийцы ушли вглубь острова, и он пополз по тропе за ними. С трудом, несколько раз теряя сознание, он преодолел ярдов триста, дождь дважды приводил его в себя. Здесь я его и нашел.

Ламбис замолчал. Я несколько минут – а казалось, вечность – сидела молча, прижав руки к щекам, уставившись на далекое море и не видя его. Я не могла представить себе ничего подобного. Неудивительно, что Ламбис боялся. Неудивительно, что Марк старался не впутывать в это дело меня.

– Вероятно, они подумали, что Марк умер, – сказала я хрипло.

– Да. Было уже темно, и они, наверное, не захотели спускаться за ним в овраг. Там очень круто. Они решили, что если он не мертв, то умрет к утру.

– Значит, когда англичанин сказал им: «Подумайте как следует», он, должно быть, имел в виду Колина? Ведь два трупа – это были Марк и убитый мужчина?

– Похоже, что так.

– Так Колин, наверное, жив?

– Да, ведь Марк слышал его, – сказал Ламбис.

Он помолчал.

– Они могли вернуться днем за Марком, – неуверенно произнесла я.

– Да. – Взгляд темных глаз. – Я подумал об этом, еще и не слышав его рассказа. Я вернулся потом, чтобы уничтожить наши следы, сходил вниз за сумкой с продуктами, потом спрятался выше, среди скал, и подождал. Один приходил.

Снова пауза, такая характерная для его неторопливой речи.

– Вы видели его?

– Да. Мужчина лет сорока в критской одежде. Вы знаете, как выглядит такой наряд?

– Да, конечно.

– На нем была синяя куртка и темно-синие свободные брюки. На куртке были – как это они называются? – такие маленькие цветные шарики вдоль края.

– Ах эти? Я бы назвала их бонбошками, вы ведь имеете в виду эту причудливую отделку шнуром, как у викторианской скатерти с бахромой.

– Куртка с бонбошками, – Ламбис, по-видимому, безоговорочно принял и запомнил мое легкомысленное определение, – и мягкая черная шляпа, обвязанная вокруг красным шарфом со свисающими концами, так, как носят критяне. Лицо очень смуглое, усы – как у большинства критян. Я его сразу узнаю, как увижу.

– Вы думаете, это был убийца?

– Да. Было довольно темно, когда прогремел выстрел, и Марк не мог разглядеть лиц, но он убежден, что выстрелил мужчина в критской одежде.

– Что же он делал, когда вы его увидели?