За век до встречи - Лайза Джуэлл (2019)

– Быть может, так оно и случится, дорогая моя Анна. Рано или поздно каждый из нас столкнется с реальностью так называемого среднего возраста и будет вынужден вернуться к основам цивилизации. Но пока этого не произошло, мы будем жить как сейчас. Мы молоды, мы свободны – что же еще нужно для счастья?.. Хватай жизнь обеими руками, живи во весь дух!.. Другое дело, когда на горизонте замаячит призрак тридцатилетия… Тогда мало кому из нас захочется остаться без друзей, избравших традиционный жизненный путь, чтобы на склоне лет оказаться одному в убогом домишке, где некому будет позаботиться о нас, если у нас что-то заболит, некому будет согреть нас чашей горячего пунша, некому будет подбодрить нас ласковым словом. Мало кому из нас захочется застрять как муха в смоле, окаменеть навеки в попытке навсегда сохранить золотые деньки юности и никогда, никогда не пережить другие золотые мгновения, которые дарят зрелость и старость: не насладиться теплом семейного очага, не увидеть, как растут твои дети и внуки, не узнать любви…

– Че-пу-ха! – перебила Анна. – О какой смоле речь? Я лично ни о чем таком не говорила. Я говорила о свободе, которую дает бездетность. О возможности путешествовать по всему миру. О многих других возможностях, которые мы только-только начали постигать. Старость, зрелость… Когда они еще будут и будут ли? Когда была война, мы слишком близко подошли к тому, чтобы утратить свободу, потерять наши привилегии. Все это у нас чуть было не отняли, и теперь мы должны наверстать упущенное. Я уверена – ни один человек, если он только в здравом уме, не захочет добровольно связывать себя брачными узами, взваливать на себя заботы о доме, о семье. Чего ради мы должны отказываться от свободы, за которую наши юноши и наши мужчины – а среди них был и мой кузен, и твой брат, Гидеон, и душка Эдвин, и многие, многие другие – отдали свои жизни? Они пролили свою кровь, чтобы мы сейчас могли жить так, как нам хочется, как нам нравится. И лично я ни за что не променяю эту купленную дорогой ценой свободу на унылую и беспросветную жизнь, которой жили моя мать, моя бабка, моя прабабка и так далее… Свобода – вот наивысшее благо, и я намерена воспользоваться им наилучшим образом.

Гидеон пожал плечами. Арлетта заметила, что при упоминании о брате улыбка сползла с его лица, и оно сделалось замкнутым, серьезным.

– Что ж, – промолвил он, – если высшая свобода заключена в том, чтобы жить, как хочется, в таком случае мне хочется удачно жениться и завести как минимум четверых детей.

Анна улыбнулась и сжала пальцы Гидеона в своих.

– Ты просто прелесть, Гидеон! Женщина, которая выйдет за тебя замуж, будет очень, очень счастлива, только… только заботься о ней как следует. И не вздумай опять сбега́ть в Бельгию. Твоя жена должна все время чувствовать себя словно на пьедестале.

– Нет ничего проще, – пошутил Гидеон. – Моя работа в том и заключается, чтобы ставить женщин на пьедестал. Вряд ли когда-нибудь будет по-другому.

Анна со смехом махнула рукой и повернулась к Арлетте.

– А ты что скажешь? Ты тоже из тех, кто торопится выйти замуж, или все-таки нет?

Арлетта неуверенно пожала плечами. Ей казалось – еще совсем недавно она была ребенком, который жил в мире грез и мечты. Потом началась война, которая продолжалась долгих четыре года, а когда наконец-то наступил мир, она по-прежнему не имела четких представлений о том, какой ей бы хотелось быть. Но сейчас, пока Арлетта смотрела на свою соседку, на ее изысканно красивое лицо, на ее ярко-красные губы, гордую осанку и глаза, в которых светился незаурядный ум, ей вдруг пришло в голову, что она хотела бы стать такой, как Анна. Ну, или очень на нее похожей.

– Нет, – сказала она. – Я никуда не спешу, во всяком случае – пока.

Анна посмотрела на нее с легким удивлением и неожиданно улыбнулась.

– Вот и хорошо, – сказала она. – Вот и правильно.