За век до встречи - Лайза Джуэлл (2019)

– Да, мисс, Сэнди Бич – мой сценический псевдоним. На самом деле меня зовут Годфри. Именно это имя моя матушка выбрала для меня двадцать восемь лет назад. Годфри Майкл Каперс к вашим услугам.

Арлетте пришлось приложить все силы, чтобы не улыбнуться. Годфри… и вдруг – Каперс. Каперс! Это было еще похлеще, чем Сэнди Бич.

– У вас очень красивое имя, мистер Бич, – проговорил Гидеон, который, похоже, ничего странного не заметил. – Позвольте предложить вам чашечку чая?..

– Спасибо, с удовольствием, – ответил Сэнди-Годфри. – Что касается моего имени, то я не вижу в нем ничего особенного. То ли дело – мисс де ла Мер, – добавил он, и Арлетта поняла, что от него не укрылось ее секундное замешательство. – Кажется, это можно перевести как «Морская дева»?.. – Годфри повернулся к ней. – Позволено ли мне будет узнать, откуда оно у вас?

– Все очень просто, мистер… Каперс. Я родом с одного из Нормандских островов, расположенных в проливе Ла-Манш между южным побережьем Англии и северным побережьем Франции. На этих островах соприкасаются английская и французская культуры… отсюда и мое имя.

– Ах вот как! – воскликнул Годфри, и его карие, словно подсвеченные изнутри золотистым солнечным светом глаза слегка вспыхнули. – Значит, вы имеете представление о том, что такое жизнь на острове, знаете все ее достоинства и недостатки!

– Разумеется, знаю, – согласилась Арлетта. – Хотя, конечно, одно дело – жить на зеленом, солнечном острове посреди Карибского моря, и совсем другое – на голой скале, омываемой холодной водой Ла-Манша.

– Первое, несомненно, приятнее, – закончил ее мысль Годфри. – Совершенно с вами согласен, мисс де ла Мер.

– Кстати, когда вы возвращаетесь на родину? – спросила она.

Годфри покачал головой.

– Я не был на моем родном острове восемнадцать очень долгих месяцев, и, к сожалению, о возвращении туда пока нет и речи. Гастроли нашего оркестра расписаны на полтора года вперед. Не исключено, что я вообще никогда туда не вернусь. – Он пожал плечами. – А вы, мисс де ла Мер? Вы собираетесь вернуться на свою скалу посреди Ла-Манша?

– По правде говоря, не знаю, мистер Каперс. Я прожила в Лондоне всего несколько месяцев, поэтому о возвращении пока не задумывалась. Быть может, когда-нибудь потом… когда я буду нужна маме. Но не сейчас. Определенно, не сейчас.

Взгляд Годфри слегка затуманился.

– Ах, наши матери, наши бедные матери!.. Им только и остается, что ждать, ждать без конца. Я думаю о своей матери постоянно, каждый день и каждую ночь. Боюсь, ей иногда кажется, что, уехав от нее, я за что-то ее наказываю. Одно я могу сказать со всей определенностью: никакие деньги не могут примирить ее с тем, что меня нет рядом… – Он вздохнул и залпом опустошил чашку с чаем, которую подал ему художник.

Несколько мгновений все трое молчали. Наконец Гидеон хлопнул себя по коленям и поднялся.

– Ну что ж, может, перейдем к делу? Свет скоро уйдет, так что нам лучше поспешить.

Место в студии было уже подготовлено. Вместо кресла, в котором обычно позировала Арлетта, Гидеон поставил низкую кушетку, задрапированную красным шифоном и ветками плюща. По сторонам кушетки стояли настоящие пальмы в низких медных горшках, а за ней – три высоких подсвечника, в которые были вставлены свечи белого воска. Прежде чем усадить своих натурщиков на кушетку, Гидеон попросил Годфри снять пиджак и расстегнуть жилет. Потом он повернулся к Арлетте, чтобы принять у нее жакет, под которым на ней была кремово-белая блуза с кружевным воротничком.

– Не могли бы вы расстегнуть две верхние пуговицы, мисс де ла Мер? – обратился к ней Гидеон, который в присутствии Годфри снова стал держаться подчеркнуто вежливо, хотя они уже давно были на «ты». – Вас, мистер Каперс, я хотел бы попросить о том же… В конце концов, я пишу не одежду, а людей, поэтому чем больше, гм-м… естественности, тем лучше. Я уверен, что подобный небольшой штрих придаст задуманной мной картине бо́льшую выпуклость.