Северный Кавказ. Модернизационный вызов - Н. Миронова, Хабиб Магомедов, Наталия Зубаревич (2014)

«Стараясь исполнять все [религиозные нормы и правила], я всегда чувствовала, [что] что-то не так, на душе неспокойно было. Я знала, что женщина не должна показывать свое тело», – так поясняет одна из наших собеседниц свое решение носить хиджаб и состояние внутреннего противоречия между ее религиозными представлениями и нежеланием ослушаться родителей, настороженно относящихся к ее решение «закрыться». Принимая такое решение, девушка предполагала, что отношение к внешнему проявлению религиозности будет неоднозначным, но реакция окружающих оказалась жестче, чем она могла представить себе. Оскорбления, которые ей пришлось выслушивать в пылу полемики в публичных местах, например в общественном транспорте, вызывали недоумение: «Обидно бывает, что они так относятся. Почему?». Люди с внешними проявлениями религиозности, особенно девушки, зачастую вынуждены выслушивать негативные оценки представителей нерелигиозной части населения или населения, возмущенного поведением духовенства, не соответствующим представлениям о религиозной морали[344], а также актами насилия, осуществляемыми экстремистами.

Хиджаб вызывает настороженность и подозрение, что девушка исповедует ислам салафистского направления. Зачастую к такой девушке приглядываются, пытаясь найти дополнительные знаки и символы того или иного направления ислама. Цвет одежды, использование косметики, манера ношения хиджаба интерпретируются в пользу того или иного направления. Девушки, во внешнем облике которых больше знаковых отличий салафи, вызывают особое недоверие, поскольку приверженцы этого направления часто напрямую ассоциируются с экстремистами. Молодые люди, внешний вид которых ассоциируется с эти направлением ислама, часто вызывают не только настороженность, но и страх среди окружающих.

Хотя неприязнь, выражаемая представителями одной группы по отношению к стилю одежды другой, на самом деле является выражением гораздо более глубинных процессов, происходящих в обществе, описываемые проявления социальной напряженности заставляют нас обратиться к вопросу о толерантности и возможности свободы выбора. Каков потенциал толерантности и свободы выбора жителей 700-тысячного города, представляющих разнообразие ценностей и взглядов? Вопрос отнюдь не праздный, поскольку в ответе на него вполне может содержаться оценка перспектив развития снижения социальной напряженности и сохранения социального мира. Предпринимая попытку ответить на этот вопрос, необходимо отметить, что многие студенты, участвовавшие в нашем опросе, подчеркивали, что они не хотели бы вмешиваться в дела окружающих их людей до тех пор, пока представители иных субкультур не навязывают им свою точку зрения. Наиболее неприемлемым студенты считают навязывание религиозных воззрений.

Несмотря на довольно высокий процент респондентов, отметивших лично для себя нежелательность межэтнических или межрелигиозных браков, большинство заявили, что спокойно относятся к таким бракам в принципе, считая подобные решения личным делом каждого. Так, несмотря на то что 75,6 % респондентов предпочитают брак с единоверцем, 63,1 % относятся спокойно к бракам между представителями различных религий в принципе. 36,9 % респондентов, не одобряющих браки между представителями разных религий, в основном ссылаются на религиозный запрет для мусульман вступать в брак с немусульманами. Хотя мнения по этому поводу разделились. Некоторые респонденты, напротив, обосновывали свое положительное отношение к межрелигиозным бракам высказываниями пророка Мухаммада. Отдельные респонденты считали, что запрет на межрелигиозный брак относится только к девушкам.