Порочный доктор - Дана Стар, Лена Зиздок

- О! Кнопка, тебя сами небеса мне послали! Массаж умеешь делать? Спасай, плечо неудачно потянул, ноет теперь, зараза.

- Сразу говорю, специально ничему не училась, - предупреждаю я, пока Юра обнажается по пояс и ложится на кушетку.

- Ой, да пофиг, помни просто посильнее, а то выть скоро начну. Там в шкафчике мазь есть подходящая, вторая полка сверху. Нашла? Да, вот эта, ага.

Ну, делать нечего, не оставлять же бедного в таком состоянии. Сажусь для удобства Юре на спину, наношу мазь и начинаю разминать плечи и лопатки. Мышцы просто каменные от напряжения, ужас! Совсем видать заработался.

- Ооо, кайф, - довольно стонет супружник, мигом млея под моими пальцами. - Чуть-чуть пониже... да-ааа! Да, вот тут, давай, жги на всю, кнопушка! Сильнее! Сильнее!!! Твою ж мать! ДА-А-А!

И дальше идёт настоящий концерт довольных охов и стонов. Я как будто тайком порнушку слушаю. А с учётом того, что мне нравится главный актёр, и что я сижу на нём верхом, потихоньку я возбуждаюсь. Вот уж сюрприз! Думала, не светит мне больше, не захочу никогда... а нет, хочу, очень даже. С каждым Юркиным стоном внизу живота всё сжимается, горячо так. Ловлю себя на мысли, что ерзаю по Юркиной спине чуть более энергично, чем того требуется, по факту, я беззастенчиво трусь о него всем передом, пока мои пальцы снимают с его мышц оцепенение. Готова спорить, мои трусики уже все мокрые. Докатилась! А если Юра это почувствует?

Всё, эта мысль моментально сбивает весь настрой и мешает расслабиться.

- Думаю, я сделала всё, что могла, - легонько шлепаю по расслабленным мамантовым плечам и слезаю с его туши. Юра встаёт, потягивается, похрустывает шеей. Я наблюдаю за этим зрелищем, стараясь не закапать пол слюной. Мамочки, какое же у него шикарное тело!

- Ну блин, ну совсем же другое дело! Любаш, ты просто мой ангел-хранитель!

И он внезапно сгребает меня в охапку и чмокает в губы. Невинно так, с таким же успехом этот поцелуй мог остаться и на щеке. Но смачно и от души, половина моей помады осталась у него на губах. Юра недовольно их пожевал, поморщился.

- Фу, невкусно. Как вы, женщины, целый день с этим на губах ходите?

- Ворчишь, как девственник, который впервые поцеловал накрашенную девушку, - беззлобно фыркаю я, протягиваю ему салфетку и сама же его и вытираю.

- Нет, не впервые, конечно, - машет рукой он. - Но ты единственная, кого я могу спросить давно волнующий меня вопрос, не боясь, что обидишься и подашь на развод.

- За вопрос о губной помаде? Представляю, в суде нас спрашивают: причина развода? А я - Гражданин судья, мужу не нравится вкус моей косметики!

Мы смеёмся. Потом я вспоминаю, что мне надо на пост некоторые истории болезни отнести, кидаю Тихонову его одежду и отступаю к двери.

- Эй, ты так и не ответила! - возмущается он вослед, но я уже в коридоре, закрываю дверь с той стороны. Ничего-ничего, обойдется и без наших сугубо дамских тайн. Должна же быть в женщине какая-то загадка, верно?

Алка, главная сплетница клиники, попадается мне в коридоре и многозначительно так ухмыляется.

- Тихонова, ты хоть халат одерни, не смущай зазря пациентов.

Нервно дергаюсь, смотрю - халат вроде в порядке. Алла делает лицо, с каким обычно рассказывают большую и пошлую тайну.

- Ваши стоны на соседних этажах слышно, молодожены вы наши. Умерьте пыл, нечего нас, одиноких незамужних, на завидки пробивать.

Улыбается, подмигивает мне и уходит. Уверена, ещё до конца рабочего дня вся клиника будет в курсе, что мы занимаемся развратом в рабочее время. Хотя почему разврат, мы же женаты, как-никак.