Московский детектив - Татьяна Устинова, Татьяна Гармаш-Роффе (2019)

– Ни в коем случае! Поужинать со мной вы, конечно, не согласитесь? Даже если я пообещаю вам заказать на десерт кулич?

– Мне срочно нужно домой, Олег, – твердо сказала Тата. – Спасибо за экскурсию, но сейчас мне правда нужно ехать!

Как-то так получилось, что они уже добежали до ее машины, а казалось, что до магазина шли довольно долго.

Тата глупо потрясла его руку, открыла дверь, пролезла на водительское место – лезть было очень неудобно, соседняя машина стояла слишком близко, и Тате пришлось извиваться, как индийской женщине во время исполнения танца живота.

Он придержал ее дверь.

– Можно, я вам позвоню?

– Зачем? То есть, конечно, конечно, звоните, я всегда на месте, с девяти до шести.

– Можно я позвоню вам, Тата?

Она перестала метаться, отводить глаза и производить массу совершенно лишних движений. И посмотрела на него из машины – снизу вверх.

В конце концов, что ей терять?!

Ей сорок лет, и она знает о жизни все.

Ее муж пропадает в командировках, и она почти точно знает, что вернувшись в очередной раз, он объявит, что вернулся в Москву, но не к ней, все кончено, у него теперь своя жизнь, у нее своя, и ей казалось, что она к этому почти готова.

Ее дети почти выросли, чуть-чуть, и она перестанет быть им нужна, у них и сейчас уже свои интересы.

Почему бы нет?..

И она разрешила:

– Позвоните, – и тут же устыдилась, что ломалась так долго и устроила из совершенно пустякового дела какую-то канитель.

Всю дорогу до Боженки она пребывала в задумчивости, вспоминала свое «свидание» в мельчайших подробностях, так же, не выходя из задумчивости, купила в сельском магазинчике все, что нужно для куличей, и, подъехав к воротам, решила, что все-таки позвонит.

Зачем так мучиться? Лучше задать вопрос и получить ответ.

Решительной рукой она достала телефон и нажала одну кнопку.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – сообщил ей телефон. – Попробуйте перезвонить позже».

Телефону не было никакого дела до того, что решиться перезвонить трудно, и еще неизвестно, решится ли она.

Подумав, она набрала совершенно другой номер.

– Здравствуйте, – сказала она, когда ей ответил женский голос, – можно попросить Максима Владимировича?

Женский голос уверил ее, что Максим Владимирович ответить не может, зато Тата может оставить сообщение, и Максим Владимирович, когда сможет…

– Спасибо, – не дослушав, поблагодарила Тата, нажала «отбой» и еще немного посидела, не открывая дверь. Ей не хотелось выходить. Потом пропела: – О, сколько их упало в эту бездну, отверстую вдали, настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли…[1]

И полезла вон из машины.

На дорожке с одной стороны подтаяло, а с другой, наоборот, подмерзло, каблук у Таты подвернулся, и она чуть было не упала со всеми пакетами, которые тащила в обеих руках.

Когда она добралась до крыльца, дверь в дом распахнулась так, что со всего размаху ударилась о стену и начала медленно закрываться, а в проеме показалась огромная ушастая башка. Башка покрутилась из стороны в сторону, акулья пасть растянулась в совершенно ангельской улыбке, и на крыльцо выдвинулась Ляля. Твердый, длинный, упругий хвост заработал, попадая по стенам и сотрясая их до самого основания.

– Марш домой! – велела Тата. – Заходи обратно, ты весь дом разнесешь своим хвостом!

Ой мамочки, сказала Ляля, как хорошо, что ты приехала, вот счастье-то! Дай я тебя поцелую!

И она прыгнула на Тату. От прыжка дом покачнулся, как во время землетрясения, и далеко-далеко, может, в подполе, а может, на соседней железнодорожной станции что-то упало и разбилось.

– Ляля, у меня руки заняты! Ляля, прекрати лизаться! Дай мне поставить сумки, и мы с тобой поздороваемся!

Ляле некогда было ждать. Она радовалась, как дитя.