Помнишь ли ты, Анаис? - Мишель Бюсси (2018)

Время за полночь. Я на ногах с пяти утра, но до сих пор не сомкнула глаз. Не могу уснуть. Сборы, дорога, обустройство на новом месте – все смешалось в моих усталых мозгах в коктейль тревоги и возбуждения. Я пишу в постели. Начинаю вести дневник. В комнате кое-как свалены коробки, подобно мыслям у меня в голове. В уголок задвинуто чувство, что я повела себя как легкомысленная девчонка, совершенно не владеющая ситуацией, и мне ни за что не справиться. Но в другом уголке я обнаруживаю ощущение, что здесь я наконец-то на своем месте. Что держу собственную судьбу в своих руках – впервые в жизни.

Анаис спит наверху. Наш кукольный домик, как она его называет, невелик: на два этажа семьдесят квадратных метров. Кому придет в голову, что эти четыре облупленные и заплесневелые стены станут самым шикарным адресом на улице Виктора Гюго?

Даже когда деревня Вёль окончательно онфлёризуется[4], они будут обеспечивать меня… Надо только верить! Немного везения, мастерство Жильбера Мартино, деньги, которых у меня нет… и побольше фантазии! Старая уроженка Вёля жила здесь до меня восемьдесят лет. Оранжевые обои. Голубой пластик. Жить можно… в ожидании лучшего. Мои скудные сбережения придется истратить на обустройство магазина. Жилые комнаты подождут.

Анаис уснула как убитая, прижимая к груди Мёмё. Мы зашли к ее бабушке с дедушкой всего на несколько минут, малышка слишком устала.

– До завтра, – пообещала я.

Они поняли, они всегда все понимают. Элиза настояла на том, чтобы оставить мне готовый ужин в контейнере, нужно только разогреть говядину под соусом с морковью. Порывшись в коробках, я отыскала микроволновку и кое-какую посуду.

Я вымоталась. Я так счастлива. Когда я пришла в магазин с ключами в руке, Мартино был уже там – припарковал грузовичок перед домом, двумя колесами на тротуаре, и стоял рядом, прижав к уху мобильный телефон. Он представил мне краткий обзор моих семидесяти квадратных метров, по ходу составляя смету на калькуляторе. Три месяца работы как минимум… Он, конечно, понял, что у меня есть четкое представление, чего я хочу, и вкус. Ну, скажем так, мой вкус. Союз кирпича, железа, камня. Он улыбался, почесывая затылок, словно искал самое доступное и недорогое решение. Да уж… Мартино, может, и не похож на бандита с большой дороги, но я-то, подозреваю, очень похожа на одинокую парижанку, не имеющую иного выбора, кроме как довериться ему. То есть на птичку, которую легко ощипать.

Адель в своей банке на полу смотрит на меня, щурясь, как будто насмехается. Открывает рот и угрожающе скалит до смешного крошечные зубки. Путешествие, должно быть, утомило и ее. Анаис все три часа пути говорила с ней, рассказывала, что мы переезжаем и будем жить у моря.

Возбуждение не проходит, словно я выпила литр кофе. Вечером, когда ушел Мартино, мы с Анаис прогулялись к морю. Она видела его дважды в жизни, первый раз – в Довиле, второй – в Булони, через стекло большого аквариума. Анаис завороженно смотрела, как река вытекает из большой каменной трубы прямо на пляж. Она что-то говорила о больших белых птицах, но я не слушала, пляж Вёля напомнил мне ласки Рюи, полуночное купание в августовскую жару. Мою любовь, мою историю.

Мне надо ее рассказать, изложить на бумаге, сейчас самое время.

Все равно не спится…

С тех пор не прошло и шести лет. Я была студенткой, как тысячи моих ровесниц. Ушла, хлопнув дверью, от разведенных родителей, каждый из которых обзавелся новой семьей – в Бретани и в Анси. Я поступила на историю искусств, получала стипендию и снимала квартирку за двести пятьдесят евро в месяц на паях с подругой. Рюи я встретила на студенческой вечеринке, на набережных Руана. Он учился на музыковеда. Красивый, черноволосый, небритый, играл на гитаре, на саксофоне, всегда держал между колен африканский барабан… Короче, Артист.