Считать виновной - Тесс Герритсен (2011)

И еще гнев. Какие бы чувства он ни питал к Ричарду, это не отменяло того факта, что они оставались братьями. У них были общие воспоминания, они вместе валялись на озере жаркими летними деньками, бегали по волнолому, хихикали в темноте. В конце концов они серьезно разругались, но пережили и это, а время сгладило разногласия. Чейз всегда думал, что рано или поздно отношения наладятся, и они снова станут друзьями.

Думал до того телефонного звонка от Эвелины.

Ярость поднялась в нем, как приливная волна в полнолуние. Теперь они уже не помирятся. Он никогда не скажет брату: Привет. Никогда не спросит: А ты помнишь? Дорога задрожала и стала расплываться. Чейз моргнул и крепче сжал руль.

К десяти он был в Басс-Харбор. В одиннадцать поднялся на борт «Дженни Б» и встал у поручня, лицом к ветру. Вдалеке из тумана вырастал Шефердс-Айленд, напоминающий невысокий зеленый горб. Паром зарылся носом в волны, и Чейз ощутил знакомый позыв к рвоте. В семье моряков он единственный страдал морской болезнью и всегда предпочитал держаться суши. Все морские трофеи доставались Ричарду. Во всех гонках он неизменно приходил первым. Поставить парус, взять галс – никто не делал этого лучше. Поднять спинакер, свернуть спинакер. Чейзу это все представлялось бессмысленной чепухой. Да еще проклятая тошнота…

Он глубоко вдохнул. Паром подходил к причалу, и желудок понемногу успокаивался. Чейз вернулся в машину – ждать очереди к трапу. Перед ним стояли еще восемь автомобилей, все с номерами других штатов. Похоже, этим летом на север устремилась добрая половина Массачусетса, и бедный Мэн дрожал и прогибался под тяжестью нагрянувших машин.

Паромщик махнул рукой. Чейз выжал сцепление, взъехал по трапу и оказался на Шефердс-Айленд.

Его поразило, как мало изменилось здесь за столько лет. Те же старые здания на Си-стрит: пекарня «Айленд-Бейкери», банк, кафе «Фицдже-ральд», универмаг «Лэппин», магазин «Полезные мелочи». Кое-где на старых домах красовались новые вывески: «Горэм букс» превратился в «Воуг-бьюти-шоп», «Вилидж хардвер» уступил место «Кантри антикс» и риелторской конторе. Боже, какие перемены приносят туристы!

Чейз свернул на Лаймрок-стрит. Слева, в том же, что и раньше, здании, помещалась «Айленд геральд». Интересно, изменилось ли что-то внутри? Ему запомнились декоративный потолок, разбитые столы, стена с портретами издателей – все Тримейны. Он и сейчас мог бы описать кабинет редактора, вплоть до старенького «ремингтона» на отцовском столе. Печатной машинки, конечно, давно нет, ее наверняка сменили компьютеры, тонкие, изящные, безликие мониторы. Именно так и должен был руководить газетой Ричард – долой старое, да здравствует новое!

И да здравствует следующий Тримейн!

Проехав дальше, Чейз повернул еще раз, к Чеснат-Хилл. Полмили вверх и там, едва ли не на самой высшей точке острова, особняк Тримейнов. Викторианские башенки, безвкусный, вычурный орнамент… Больше всего особняк напоминал ему чудовищный желтый свадебный торт. С тех пор дом перекрасили в благородные цвета, серый и белый, и он выглядел скромнее, сдержаннее. В нем даже проступила какая-то увядшая красота. Бедный желтый свадебный торт…

Припарковавшись, Чейз достал из багажника чемодан, прошел по дорожке к дому и только шагнул на первую ступеньку, как дверь открылась, – его ждали.

– Чейз! – воскликнула Эвелина. – О, Чейз, наконец-то. Слава богу, ты приехал.

Она тут же упала в его объятия, и ему ничего не оставалось, как прижать ее, почувствовать, как она дрожит, ощутить ее теплое дыхание на своей шее.