Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

— Я возненавидел тебя в тот же день, когда ты обманула меня, а потом и вовсе сбежала. Презирал, когда явилась ко мне на бой с моим братом, и проклял, когда он снова забрал тебя и помог спрятаться от меня. — Еще крепче сжимает меня ладонями, так, что я улавливаю, как его трясет, но продолжает цедить сквозь сжатые зубы: — Ты — отрава! С самой первой встречи! Я ненавижу себя за то, что забрал твое тело с холодной трассы! И ненавижу за то, что несмотря ни на что продолжаю любить тебя!

Раскрываю рот и через боль в горле пытаюсь проглотить хоть кусочек воздуха, но он застревает в глотке, причиняя еще больше страданий, будто в мое сердце только что всадили острый кол. Горящими глазами Марат уничтожает меня, придавливая тяжелым взглядом, в котором я сгораю дотла. Я не хочу ему верить, не хочу, но его слова слишком искренние, слишком живые с разъедающим ароматом муки и боли.

— Я совершил огромную ошибку, когда думал, что, уничтожив тебя, смогу хоть на толику затмить отвращение к себе за содеянный поступок. Глупец, наивно полагал, что искуплю вину перед братом, причиняя боль источнику всех моих проблем. Я хотел убить тебя! Но каждый раз ты с двойной силой ударяла по мне в ответ. Не стоило возвращать тебя. — Марат сталкивает нас лбами, и я забываю, как дышать, отчаянно цепляясь за его напряженные руки. — Но я не мог иначе. Я подыхал без тебя, Тата. А с тобой еще хуже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Прекрати… — шепчу, практически задыхаясь от происходящего, и Марат добивает, когда грубо проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Я сидел за решеткой, когда узнал, что ты родила ему сына. Сына, которого должна была родить мне. Шабазов забрал самое дорогое. Он забрал мою жизнь. Мою жену и ребенка. Я думал… Считал, что этот ребенок его. Поэтому возненавидел малыша, а сегодня узнал, что этот мальчик — мой сын. — Хаджиев издает душераздирающий стон и прижимается еще сильнее. — Ты по-прежнему считаешь, что я не знаю, что такое боль? Я все это время жил как мертвец, разглядывая сраные заголовки газет, где ты сияла своей прекрасной улыбкой рядом с другим. А сейчас я снова забрал тебя. Но ты вновь причиняешь мне боль, как и я тебе! Мы не можем быть вместе, но и порознь… — Он качает головой, позволяя ярости угаснуть, однако то, что приходит на смену, пугает ещё больше. — Но когда я узнал правду, моя гребаная ненависть оказалась слабее и вновь обернулась против меня самого. — Его мощные ладони обхватывают мою шею, грубо, но в то же время так, будто это самая хрупкая вещь на свете. — Я недооценил тебя, Тата. И всегда недооценивал. Как и недооценил свою связь с тобой. Потому что каждый раз, когда больно тебе, это причиняет боль и мне. Я плохо к тебе относился, и всем сердцем хотел, чтобы ты мучилась, так же как и я. Вот только я все равно был на шаг впереди, получая больше боли. За тебя и за себя. Казня тебя, я убивал себя. И уже много лет не мог с этим ничего поделать. — Марат ещё крепче вонзает пальцы в мою кожу и притягивает мое лицо опасно близко к своему. — У меня не осталось ничего. Ни любви родителей, ни карьеры, ни брата… Я все потерял из-за тебя. Но если бы все это могло вернуть мне тебя, я бы поступил так снова! Ты нужна мне, нужна, черт подери. Нужна, Тата.

Слезы беспощадно застилают глаза, а в носу печёт так, что дыхание становится пыткой. Сегодня я слышу те слова, которых ждала много лет, но слышу их сейчас, после того, как моя душа иссечена сотнями шрамов, нанесёнными им самим. И я не готова принять это, пока не готова.

На минуту мы погружаемся в губительную тишину, прежде чем у меня получается пошевелить языком в пересохшем рту.

— Ты убил во мне все, что могло любить тебя, — шепчу я со слезами на глазах.