Малакай и я - Дж. МакЭвой (2021)

— Зачем я вообще беспокоюсь? — пробормотал он и продолжил есть.

— Вина, — напомнил я ему. Альфред Ноэль, великий режиссер и человек, который нес груз вины за смерть моей матери на своих плечах, посвятил более двадцати лет своей жизни заботе о ее сыне.

— Вина, — повторил он, кивая. Поднявшись со стула, он собрал свои вещи и направился к двери.

— Как долго я был в отключке на этот раз?

— Двенадцать часов.

— Неплохо, — тихо сказал я, надеясь, что он не услышит. Но он услышал и, будучи верен себе, не сдержался от комментария.

— Ты хотя бы помнишь, что произошло? — спросил он. Честно говоря, я так привык к больницам, что даже не подумал о…

Черт.

— Авария.

— Да. — Он указал на экран, и, впервые обратив на него внимание, я увидел себя, вытаскивающего женщину из машины. Надпись под видео гласила: «Малакай Лорд — герой».

— Черт! — Я резко сел, видимо, слишком резко, потому что плечо пронзила боль. — Альфред, скажи им, чтобы сняли это с эфира...

— Я что похож на Волшебника страны Оз? Как? Ты выбрал самый скучный день в истории Америки, чтобы заявить о себе. Дни твоей скрытности прошли, Малакай.

— Нет... Нет! — закричал я в приступе нарастающей паники. Чем дольше я смотрел на экран, тем сильнее становилась боль, пока я не сгорбился и не ударил себя ладонью по правому глазу. Стиснув зубы, я сорвал все провода, прикрепленные к моему телу, прежде чем явились бы люди в белых халатах.

— Малакай! — Он протянул ко мне руку, но я отмахнулся от нее.

— Мне нужной домой! — бросил я ему.

— Малакай, тебе нужен доктор...

— ОНИ НЕ МОГУТ МНЕ ПОМОЧЬ!

— Ты не можешь так просто уйти, тебе надо успокоиться.

Я ничего не сказал, перевернувшись на бок и сосредоточившись на стуле, на котором он сидел. И медленно, слишком медленно, как отлив после цунами, боль отступила... оставив знакомый вкус новокаина у меня во рту. И лежа там, как бесполезный кусок мяса, я, возможно, в миллиардный раз недоумевал, за что меня прокляли.

— Малакай?

— Она найдет меня, Альфред, — прошептал я в отчаянии. — Я допустил ошибку. Двадцать девять... тридцать лет будет на следующей неделе. Я так долго мог избегать ее. А теперь мое лицо обклеено пластырем, и все из-за того, что пока я спасал старуху, мне, по какой-то абсурдной причине, стало плохо.

— По крайней мере, боль утихнет, Малакай.

— Нет. — Я медленно моргнул, все еще уставившись на стул. — Теперь начнется настоящая боль.

— Может... может быть, она тоже будет избегать тебя.

— Она не сможет. — Это так не работает. Я помнил каждый раз, когда получал шрам возле глаза, снова и снова. Для нее все было по-другому. Она не могла помнить все. Она испытывала серию дежавю, которую пыталась связать между собой, и в итоге находила меня. Мы уже умирали и сделаем это снова.

— Я скажу, чтобы тебя выписали. — Слушая его голос, я желал, чтобы он действительно был Богом. Может тогда я мог бы потребовать, чтобы мы уладили это по-мужски…

Эта мысль меня позабавила, я закрыл глаза и прошептал:

— Пусть будет плюс десять процентов, Альберт.

Я не услышал, что он сказал в ответ. Подождав несколько секунд, я встал с кровати и размял шею. На двери ванной висела сумка с одеждой, так любезно предоставленной Альбертом.

— Я должен спросить тебя. — В комнате никого не было, но я все равно говорил, зная, что тот же Бог, который возвращал мне воспоминания о моих прошлых жизнях, должен был наблюдать или, хотя бы, слушать. — Зачем позволять мне умирать?

Игнорируя физическую боль, я потянулся за сумкой и вошел в ванную.

— Я имею в виду, если я все равно все помню, то почему бы просто не сделать меня бессмертным?