Плохая шутка - Иван Миронов, Александр Варго (2019)

С момента последнего посещения им квартиры двадцать четыре прошло пять месяцев. Поначалу он ощущал себя довольно странно. То, что с ним произошло, казалось ему каким-то водоразделом. Была жизнь до появления Анку – пустое бессмысленное брожение из одного дня в следующий, и была жизнь после Анку – жизнь, которую нужно было наполнять смыслом. Этим смыслом стала для него Лана – единственный человек, с кем он мог поделиться не только пережитым, но и всем, чем угодно. Ее поразительная способность толкать человека на откровения каждый раз поражала его, но ни капельки не беспокоила. Ему нужно было открываться. За годы молчаливого самоуничижения многое накопилось.

В начале сентября, через три дня после того, как он спалил квартиру Каина, пришло время похорон. Два анонимных звонка в полицию, и тела двух одиноких стариков были найдены. То, что эти двое дружили более полувека, так никто и не выяснил.

Два дня похорон выдались на удивление теплыми и солнечными, словно лето, закончившись, сразу сменилось бабьим летом, задержав на несколько дней осеннюю промозглость. Виктора хоронили на Донском кладбище, рядом с его женой и сыном. На похороны пришло всего несколько человек. Это оказались исключительно знакомые Екатерины, ведь единственного друга Погодина Виктора – полуслепого букиниста Сергеева Алексея Петровича – готовили к похоронам на следующий день. Денис и Лана стояли поодаль, решив не подходить к могиле. Они сделали это позже – когда маленькая группа, провожавшая Виктора в последний путь, разошлась, а могильщики закопали гроб. Пара некоторое время смотрела на маленькую табличку

которую некому было поменять на гранитный памятник, затем двинулась по извилистым дорожкам кладбища к выходу.

На следующий день они появились на Кузьминском кладбище, где хоронили Сергеева Алексея Петровича. Провожавших старого букиниста в последний путь оказалось так же мало, но Лана обратила внимание на пару: аккуратную старушку лет семидесяти в черном платье и пухловатого сорокалетнего мужчину в сером костюме. Она сутулилась, но казалась достаточно бодрой женщиной. Он был лысоват, припухлости под глазами и отечность на болезненно-желтоватых щеках говорили о проблемах с печенью.

Лана мысленно рассуждала, кто это могли бы быть – эти люди не походили на провожавших, которым просто нечем больше заняться, кроме как поприсутствовать на похоронах. И когда она увидела вблизи лицо мужчины, все ее вопросы отпали. В уголках глаз мужчины спрятались морщинки, которые придавали лицу совершенно открытый и доброжелательный вид.

«Разрешите мою дилемму, друзья, и разрешите ее мудро!» – вспомнились ей слова, услышанные совсем недавно. Она мысленно представила, что эти слова произносит этот толстый, болезненного вида мужчина. Состарить лицо, добавить катаракту на левый глаз, и перед ней возникнет Алексей Петрович.

«Он сказал, что у него никогда не было детей», – подумала Лана.

Но, кажется, это оказалось неправдой. И мужчина, стоящий перед гробом, поставленным на двух табуретках, подтверждал это.

Время похорон прошло, и жизнь, в которую столь грубо и бесцеремонно вмешался Анку, пошла своим ходом. Лана и Денис притирались, ругались, мирились, решали вопросы – наполняли смыслом жизнь «после Анку».

Постепенно все произошедшее стало стираться из их памяти. Словно с жестких дисков самостоятельно удалялись ненужные файлы. Со временем их воспоминания превращались в череду непонятных образов, слабо связанных между собой, а затем полностью исчезали, и оставалось лишь воспоминание о том, что что-то забыто. Поначалу Денис и Лана удивлялись этому, но постепенно и это прошло. К началу две тысячи двенадцатого года они помнили, что испытали нечто удивительное, но что именно, они сказать не могли. В жизни «после Анку» не было места самому Анку. По крайней мере, до тех пор, пока не придет его время позвать на суд.