Плохая шутка - Иван Миронов, Александр Варго (2019)

Лана перестала считать выкуренные сигареты к трем часам ночи. Она злилась, она беспокоилась, она паниковала. Она набирала номер Дениса бесчисленное количество раз, но в ответ слышала только «Номер абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Раз за разом не находила себе места: то пыталась остановиться и расслабиться, то начинала ходить по пятачку перед входом на «Кропоткинскую», нервно затягиваясь сигаретным дымом.

Ночь уже намекала на то, что осень вступала в свои права. Воздух наполнился прохладой, пока еще не промозглой, но уже неприятной. Ветер, гоняющий бумажки по полукруглой площадке перед станцией, заставлял ежиться. Воскресный дождь, под который она с Виктором попала при их знакомстве, смыл летнее тепло и освободил дорогу для набирающего силы холода.

Небольшой торговый ряд, возле которого она с Денисом сидела и болтала неделю назад (хотя ей казалось, что с тех пор прошел месяц-другой), смотрел на нее темными окнами. Единственное светлое пятно – круглосуточный магазинчик, где Денис покупал сигареты. Этот свет разбавлял немного жутковатую обстановку практически безлюдной площадки возле метро. По крайней мере, он казался сейчас Лане неким островком цивилизации, хоть эта самая «цивилизация» и состояла из продавцов да подвыпивших и желающих выпить еще ночных гуляк.

С другой же стороны площади все выглядело совершенно по-другому: там, за огромным перекрестком, возвышался храм Христа Спасителя, ярко освещенный со всех сторон. Лане даже казалось, что сияние десятков фонарей на той стороне дороги делали еще более темной эту сторону.

Глядя на храм, Лана вспомнила разговор недельной давности. Той ночью не было этой мрачности. Может быть, потому, что тогда она только познакомилась с Денисом и все выглядело довольно забавно. А может быть, потому, что она еще не знала, кто такой Анку. А, скорее всего, и то, и другое. Они болтали, а, точнее сказать, перебрасывались словами, пустыми, ничего не значащими, но в то же время непринужденными и уютными.

«Бассейн смотрелся бы лучше», – сказал тогда Денис про храм. Причем довольно резко, словно его это задевало за живое. Так же резко, как и в ту жуткую ночь, с субботы на воскресенье. Тогда, за несколько минут до того, как они (нет, она!) решили поиграть с Анку, еще не зная, чем это закончится, Денис говорил не про храм. Она спросила его о его родителях. Лана помнила, что отметила его ответ, но тогда решила не торопить события.

– Родители как родители, – повторила она его слова.

– Чти отца своего и мать свою, – еле слышно пробормотал щуплый мужичок, сидевший на расстеленной газете у колонны около лестницы в подземку. Он был одет в рваные штаны от воинской формы и красную клетчатую рубашку с оборванными рукавами. В темноте, слегка разбавленной неоновыми огоньками, босые ноги сливались с грязной газетой, и казалось, что бродяга будто бы рос из бумажных листов. Шею человека прикрывал толстый шерстяной шарф.

Лана окинула его взглядом и отошла, с трудом сдержав сильное желание сказать что-нибудь резкое. Ее мысли вновь вернулись к словам, сказанным Денисом. Родители как родители. Вот оно! То, что мелькало на задворках памяти весь день. Денис хранил какой-то секрет, из-за которого он увильнул от ответа на вопрос и отвел глаза. Но, с другой стороны, это могла быть вполне банальная невеселая история жизни, одна из миллионов.

«Но ведь Анку из-за чего-то выбрал именно его», – подумала она и тут же мысленно ответила себе, что причина могла быть совершенно в другом.

– Что же делать? – в отчаянии, вконец запутавшись, проговорил она.