Призванная для Дракона - Алина Углицкая (2020)

— Обсидиановые продолжали жить по своим «хочу» и творить беззаконие. За что были наказаны. И случилось это еще при отце Крейна. Император Илларион, как сильнейший маг и дракон, наложил на них особое вето. Он запретил им пересекать границы Латгейра, запретил обращаться в драконов и связал родовую магию правящей семьи, оставив ровно столько, сколько нужно для выживания клана.

Постепенно у них появились амулеты, способные временно перемещать даргов через границы их земель. Действовали они недолго, а дёрг, остававшийся на чужой земле больше семи часов, погибал.

Ринвальда Даберрон так и умер, не сумев вовремя вернуться назад. Титул лаэрд достался его старшему сыну.

— Крейна, — вздохнула Тая, зачерпывая ложкой уже второй пудинг.

— Да.

— Крейн запретил своим людям похищать девиц, запретил грабить и разорять приграничные поселения. Он настаивал, что все должно быть добровольно, а потому пытался наладить с приграничными деревнями хорошие отношения. Даже предложил людям компромисс. Пообещал, что его драги будут жениться на их дочерях по человеческим обычаям. И сам женился на Верена по обычаю ее веры.

Но кое-кто из Обсидиановых воспринял это, как унижение. Лаэрд женился на человеческой женщине поза конам людей! Неслыханное оскорбление! И тут же нашлись те, кто оспорили волю лаэрд.

А потом в Латгейра и вовсе стал отвориться что-то странное. Приступы кратковременного помутнения рассудка, беспричинная агрессия, повышенная раздражительность. Особенно, среди молодежи.

Маги и целители пытались установить причину — но не смогли. Списали все на императора Иллариона. Мол, это из-за невозможности обратиться драги сходят с ума. Доказательств не было. Как и опровержений. Латгейра продолжал жить или, скорее, существовать, отрезанный от всего мира. А потом случилась беда.

— Крейн убил Варену, — выдохнула Равель, молчавшая все это время.

— И вы оба в это верите? — Тая перевела взгляд с Абальд на хозяйку дома.

— Мы не знаем, чему верить. Нас там не было, но Крейн признал свою вину безоговорочно.

— А вы не думали, что это смерть жены могла на него так повлиять?

— Нет, — покачал головой маг. — Если бы у него были сомнения, он бы искал виновных. Землю бы рыл, чтобы найти и наказать истинного убийцу. А он просто ушёл. Оставил все и ушел.

— И его брат Рильфа стал лордом, — шепнула Равель.

По телу Таи пробежал холодок. Снова. Стоило лишь вспомнить этого Рильфа — и ее охватила уже привычная паника. Необъяснимая, казалось бы, беспричинная, но возникающая всякий раз, когда она думала отменой фигуре, являющейся во снах.

Теперь Тая знала, что завсегдатай ее кошмаров очень красив. Она бы даже сказала, красив как бог. Много раз она видела подобные лиана подиумах известных Домов моды. Их называли андрогены. И Рильфа неуловимо напоминал одного из них: тот же овал лица, тот же женственный подбородок, изящный нос, большие глаза.

Только взгляд у него был слишком жёстким, слишком холодным для ангела. А улыбка таила в себе что-то змеиное. Он был опасен. Очень опасен. Как может быть опасным с виду безобидное существо, скрывающее под невинной внешностью смертельный яд. Он был тем, кто кусает исподтишка.

— Он пугает меня, — пробормотала Тая, крутя в руках ложку.

— Рильфа?

— Да. В нем есть что-то такое… — она поежилась, — темное и жуткое. Я чувствую это. Первые дни он снился мне в кошмарах, я тогдашне знала, кто он, но Крейн дал вот это, и сны прошли.

Тая достала Луннар из-заворота и подняла взгляд на мага.

— Думаете, я схожу с ума?

— Нет, — Абальд немного подался вперед, чтобы рассмотреть камень. — Это память тела. Разумом ты ничего не помнишь о том, что было до твоего появления здесь. Но инстинкты тела остались. И эти инстинкты говорят, что в прошлом Рильфа причинил зло бывшей владелице этого тела.

— И что же мне делать?