Диверсия - Андрей Ильин (2000)

Кстати, этот малец в мировой практике был не единственным примером достижения очень значительных результатов очень незначительными средствами. Другой, почти его ровесник, но уже за океаном, умудрился со своего домашнего компьютера влезть в информационный банк Пентагона. Чуть войну не начал, поганец. Хотя и вундеркинд. Я поехал в Новгород.

— Ну как ваш сынок, пишет? — спросил я найденную с помощью местных журналистов его мамашу.

— А вы кто? Вы из милиции?

— Нет, я из школы. Я его учитель. По физике. Вы уж меня, наверное, и не помните. Каким талантливым мальчиком был ваш сын!

— Да, был. Именно был… — заплакала, запричитала женщина.

— Ну так как он?

— Плохо. Вот просит прислать сигарет. А зачем они ему? Ведь он никогда не курил! И еще теплые носки.

— Мерзнет?

— Конечно. Там такие холода. Такие метели…

— Где там?

— На Севере.

И тронутая сочувствием мамаша показала адрес на конверте.

Действительно, не близко. За три дня не обернуться. А придется.

Глава 45

— Заключенный Баранников по вашему приказанию явился!

— Вот это и есть наш герой.

Дохловатый на вид герой. Одна башка только здоровая. А все остальное — как высушенный гороховый стручок. Не просто, видать, далась парню тюрьма.

— Что же это ты, Баранников, над нами издевался? Чего горбатого лепил? Интеллигента из себя корчил. Очки носил. А того не сказал, что за тобой не одни только финансовые грешки числятся. А кое-что и похуже.

— Извините, не понял.

— Извините! Не понял! Ты дурочку-то не ломал бы. Вот за тобой следователь специально из Москвы приехал. Говорит, «мокрое» за тобой тянется. Ну очень «мокрое».

— Это какое-то недоразумение.

— Недоразумение или нет, это мы разберемся, — встрял в разговор я. — А пока собирайтесь.

— Куда?

— Вас забирает Центральная прокуратура. А если персонально, то я — следователь по особо важным делам Егоров Андрей Григорьевич.

— Вот так, Баранников, до «важняка» доигрался. Теперь добра не жди. Теперь зеленку жди промеж глаз.

— Здесь какая-то ошибка!

— Ничего, разберемся, — строго сказал я. — Готовьте заключенного к отправке.

— У вас конвой где?

— В машине. А машина — во дворе.

Конвой был. Причем самый натуральный. Без всякого блефа. В гимнастерках, сапогах, при погонах и «черном воронке». Да, и еще с автоматами с полным боекомплектом.

Я их тут недалеко, в соседней области, за пять ящиков водки прикупил. Увидел, подошел и сторговался. С солдатами срочной службы, если с правильным подходцем, всегда столковаться можно.

— Смотаемся туда-обратно, возьмем человечка — и всех дел. А потом пир горой, — по-простому объяснил я.

— А сейчас?

— И сейчас тоже, — и я вытащил из карманов аванс.

Что и решило исход затянувшихся было переговоров.

— Главное дело — кто вам что сделает. Вся ответственность на мне. Скажете, он документы показал. Вот эти. Видите? Все как положено, с печатями и подписями. Все чин-чином. Ну что поделать, если у меня своего транспорта нет. Сломался по дороге.

Максимум, что вам грозит, — гауптвахта за самовольную отлучку. Да и отлучки не будет. Кто вас за эти несколько часов хватится? В крайнем случае скажете, колесо меняли.

— Ох, мужики, что-то мне это не нравится, — засомневался один, наверное, наименее пьющий. — Как бы не влетело нам.

— Да ладно ты, что — первый раз, что ли? Проскочим, — приструнили его более пьющие. — Когда девок-зечек катали, тоже думали, в дисбат загремим — и ничего, до сих пор служим. В общем, кончай ломаться, заводи машину. А то водка стынет.

А вы говорите, где взять конвой? Да там же, где и зекам водку. И чай. И наркоту. В тех самых внутренних войсках.

— Вот сопроводительные документы, вот личные вещи, — показал зам начальника колонии по режиму, — а вот здесь распишитесь. И здесь.