Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

– Ностин. И еще мне помогает один патрульный. Корви. Констебль первого класса. Она знает район.

– Это ее участок?

Я кивнул. Почти.

– Что еще открыто?

– На моем столе?

Я рассказал. Комиссар кивнул. У меня были другие дела, но он разрешил мне заниматься делом Фуланы Дитейл.

* * *

– Так что, вы видели все это?

Было уже почти десять вечера, более сорока часов прошло с тех пор, как мы нашли жертву. Корви вела машину по улицам в окрестностях Гюнтер-штрас. Наш автомобиль был без опознавательных знаков, она не делала попыток скрыть свою форму полицейского. Я вернулся домой очень поздно прошлой ночью, утром побывал в одиночку на этих же самых улицах, а сейчас снова оказался здесь.

На более крупных улицах находилось несколько пересечений, и еще немного было в других местах, но в основном район был сплошным. Античный бешельский декор, застекленные, частично побитые окна заводов и складов, переживавших не лучшие времена. Их построили несколько десятков лет назад, но сейчас если они и работали, то на половину мощности. Заколоченные фасады. Продуктовые магазины, затянутые колючей проволокой. Более старые, обветшавшие фасады в классическом бешельском стиле. Некоторые дома превратили в церкви и наркопритоны, другие, сгоревшие, стали грубыми черными копиями самих себя.

Здесь не было толп, но и пустым район назвать было нельзя. Люди здесь выглядели частью ландшафта, словно они всегда были здесь. Утром их было меньше, но не очень сильно.

– Вы видели, как Шукман работает с телом?

– Нет. – Я разглядывал окрестности и сверялся с картой. – Приехал уже после того, как он закончил.

– Слабые нервы?

– Нет.

– Ну… – Она улыбнулась и повернула машину. – Вы в любом случае должны были так ответить.

– Верно, – сказал я, хотя это и было не так.

Она показывала мне здания, которые здесь заменяли достопримечательности. Я не стал говорить ей, что утром уже побывал в Кордвенне.

Корви не пыталась скрыть свою полицейскую форму, чтобы те, с кем мы общались, не думали, что мы пытаемся поймать их в ловушку. А тот факт, что мы ехали не на «синяке», как мы называли наши черно-синие машины, сообщал этим же людям о том, что мы не собираемся никого арестовывать. Сложные взаимоотношения!

Большинство из тех, кто нас окружал, находились в Бешеле, и поэтому мы их видели. Бедность лишила индивидуальности и без того сдержанные и унылые фасоны и цвета, которые уже на протяжении многих лет характеризуют одежду бешельцев – то, что называют «немодной модой» города. Встречались и исключения: некоторые, как мы понимали, были не отсюда, и поэтому мы старались их развидеть, но у молодых бешельцев одежда тоже была более яркой и живописной, чем у их родителей.

Большинство бешельцев (стоит ли об этом говорить?) не делали ничего, просто шли – с вечерней смены, из одного дома в другой или в магазин. И все же мы вели себя так, словно находились в опасном районе, и здесь происходило достаточно всего, чтобы тревога не казалась порождением паранойи.

– Утром я разыскала нескольких местных, с которыми раньше общалась, – сказала Корви. – Спросила, не слышали ли они чего.

Она повела машину сквозь темный участок. В нем баланс пересечения сдвинулся, и мы замолчали – до тех пор, пока фонари вокруг снова не стали выше и не обрели знакомый наклон. Под этими фонарями у стен домов стояли женщины, торговавшие собой. Они настороженно разглядывали нас.

– Похвастаться нечем, – добавила Корви.