Жизнь - Юлия Ларосса (2019)

– Нет.

– Украду вас! Увезу и спрячусь вместе с вами! Я никогда и никому вас не отдам. Вы мои! Навсегда.

Себастьян опустился на колени и положил руки мне на бедра, оказавшись на уровне моего живота.

– Привет, кроха! – прошептал он и поцеловал меня там, где стучало сердце нашей любви. – Твой папа любит тебя и твою маму до сумасшествия!

Я заплакала. Трогательность выливалась со слезами и капала на розы, которые окружали нас.

Себастьян поднялся и, обхватив мое лицо ладонями, горячо поцеловал.

– Спасибо тебе, малышка! Спасибо, спасибо, спасибо…

Ближайшее будущее

Эти часы слишком громко идут.

Мой секретарь слишком медленно работает.

Акционеры все никак не умолкнут.

Оператор мобильной связи продолжал безнадежно сообщать, что телефон моей жены выключен.

Что, черт возьми, происходит?

– Эллис! – мой резкий голос разорвал в клочья монотонную атмосферу пятничного собрания.

Те, кто сидел ближе ко мне, вздрогнули, и все обернулись. Докладчик испуганно смотрел на меня, явно принимая раздражительность моего тона, как недовольство его работай.

В конференц-зал влетела моя помощница с беспроводным телефоном в руке.

– Господин Эскалант, на линии ваш брат…

Она не успела договорить, потому что я молниеносно вскочил со своего места и вырвал у нее телефон.

– Что с ними?! – покидая комнату для совещаний, я пытался услышать ответ брата поверх громкого биения сердца.

– Все хорошо… скоро будет, – напряженно прозвучал голос Виктора. – У нее начались схватки пару часов назад. Туда никого не пускаю, говорят…

Я больше не слышал его. Швырнув телефон первому попавшему встречному, я побежал к лифту.

С ними что-то не так. Я чувствую это.

Я отключил мозг, ибо он выдавал худшие прогнозы один за другим. Оказавшись на третьем этаже родильного отделения клиники «Кирон Текнон», я мчался по коридору.

– Себастьян! – воскликнула мать, глядя на меня глазами, полными слез.

Лишь вскользь я заметил, что здесь собралась вся семья, включая Александра, ухватившегося за руку Златы. Каждый из них пытался что-то мне сказать. Но они не знали, что мой слух тоже отключился. Он был настроен только на чистоту голоса моей жены и ребенка, который вот-вот должен появиться в этот мир.

Мои малышки…

– Себ, туда нельзя!

Толкнув дверь, я влетел в один из индивидуальных родильных залов, и замер.

Господи, сколько крови!

Зоя корчилась от боли, пока ее ноги прижимали к животу две медсестры. Она не кричала. Она рычала, зажмурив глаза и оскалив зубы. Доктор, в окровавленном медицинском халате, давала распоряжения, и просила о чем-то мою жену.

Я увидела, как к ее огромному животу постоянно прикладывали незнакомый мне прибор, который наполнял комнату усиленным звуком сердцебиения нашего малыша. Я оставался незамеченным, ведь все внимание было приковано к женщине, которая всеми силами пыталась дать этому миру человека.

– Давай, милая! Еще немного!.. – просила мою жену доктор. – Уже почти! Нужно постараться! Но очень сильно, милая!.. Давай!..

Зоя вновь зарычала, сжимая руки на боковых перилах кровати, и запрокинула голову. Ее волосы, спутанные и влажные, прилипали к блестевшему от пота лицу и шее.

– Малышка, держись! – не сдержался я, вдавливая пальцы в ладони.

Мимо проходящий медработник, словно очнулся и застыл подле меня.

– Что вы здесь делаете?!

Он вывел меня из ступора.

– Я ее муж! – бросил я и пошел к ней.

– Наденьте-ка это! – быстро приказал он.

И на ходу облачил меня в голубой одноразовый халат и такую же шапку.

– Все, милая!.. Немного отдохни… – сказала женщина-врач

Никто не стал на моем пути, когда я коснулся руки Зои. Она раскрыла глаза и уставилась на меня.

– Себастьян! – выдохнула жена, будто с облегчением.

Мое сердце сжалось от туманной пелены боли в глазах-океанах жены.