Королевство - Аманда Стивенс (2019)

В комнате стало холоднее, пока я спала, и я натянула одеяло до подбородка, устариваясь ближе к изголовью кровати. Ангус не лежал на своём импровизированном лежаке, а подошёл выглянуть в окно. Он оглянулся, когда услышал, что я зашевелилась, но затем снова повернулся к окну, как будто высматривал что-то в темноте.

— Что такое? — прошептала я, выскальзывая из кровати.

Я подошла к окну. Сначала я ничего не увидела, но потом, на самом краю леса, мой взгляд упал на тень, более глубокую чем все остальные, с отчётливым человеческим силуэтом. И я задрожала.

Кто–то — или что-то — следило за домом.

ГЛАВА 28

На следующее утро мы с Ангусом вернулись на кладбище. День выдался безоблачным, настолько тёплым и спокойным, что я едва могла поверить в то, что произошло здесь в прошлый раз. Теперь я знала, что Фрея убита и похоронена с нерожденным ребёнком на лавровой пустоши.

Но что я могла сделать с этой информацией? Обратиться в полицию невозможно, а у меня нет оборудования, чтобы провести расследование самостоятельно. Мой интерес к Фрее и скрытой могиле уже вызвал подозрение, и за мной наблюдают. С этого момента я должна быть предельно осторожна. Пока не выясню, как лучше действовать после откровения призрака, нужно продолжать реставрацию, словно я ничего не знаю. И как бы сильно мне ни хотелось вернуться к скрытой могиле, чтобы искать улики, я не решилась идти в одиночку в лавровой лабиринт. Он слишком далеко. И слишком запутанный.

Там есть места, где можно спрятаться, что тебя не найдут несколько дней. Если вообще найдут.

Идя по тропинке меж надгробий, я не сводила глаз с мавзолея. Повернувшись спиной к воротам, я полагалась на Ангуса, который предупредит меня, если животное, человек или нечто иное поднимется по дороге или выйдет из леса.

Вооружившись садовыми ножницами и мачете и жаждя отмщения, я напала на заросли возле забора. Кудзу выползло из лесу и удушающей хваткой обвило некоторые памятники. Вытянутые стебли окрутили ветви деревьев и спутались колючками, делая заросли практически непробиваемыми.

Я работала. Между кустами шмыгали белки, а на деревьях щебетали птицы. Несмотря на всё произошедшее, я начала расслабляться. Как и папа́, я любила работать руками и не находила более умиротворяющего занятия, чем очистка от зарослей заросших могил и надгробий.

Но стоило мне прорубиться в самую гущу, как меня накрыло чувство клаустрофобии. Растительность была плотной и коварной и чем больше я работала, тем больше запутывалась в зарослях. Лозы обернулись вокруг рук и ног, полдюймовые шипы врезались в джинсы. Как только растительность сомкнулась со всех сторон, тишина сгустилась. Тишина тревожила. Я ничего не слышала в подлеске, и птицы все куда-то улетели. Единственным звуком было моё тяжёлое дыхание и свист мачете.

Тень набежала на солнце, и стоило мне поднять голову, чтобы проследить за полётом одинокого ястреба, как я уловила запах чего-то мёртвого, чего-то гниющего.

Я сказала себе, что это животное забралось в заросли и погибло. Но тут я вспомнила запах, который просочился через открытое окно машины в тот день на холме, когда я проезжала мимо старика в пальто. Он вёз труп животного в тележке, но я вспомнила, как подумала тогда, что этот запах мог исходить от его разлагающейся плоти.

Стоило мне поднести руку к носу, как её обхватила лоза, и шип разорвал рубашку. Я прижала пальцы к царапинам и остановила кровь.

В этих зарослях было нечто странное. Нечто противоестественное. Я попыталась вылезти, но лозы зазмеились вокруг лодыжек. Как только я наклонилась, чтобы освободить их, ещё одна лоза закрутилась вокруг моей шеи, и меня внезапно сбило с ног. Я не успела произнести и звука, как меня потащило в заросли, а колючки разрывали одежду и зарывались в волосы.