Лента Мёбиуса - Франк Тилье (2018)

Она нащелкала штук тридцать снимков ретрактильного фиброза во всех ракурсах. Рука полностью, крупные планы фиброзных узлов, затвердений и большого подкожного тяжа, так сказать, «нерва» заболевания.

– Вас не беспокоит, что приходится работать так поздно? – спросил пациент.

– У меня не бывает выбора.

Быстро, как истинный папарацци, она собрала аппаратуру в сумку и повесила ее на плечо:

– Большое спасибо, месье Турель. В определенном смысле вы двигаете вперед науку.

Он расщедрился на заинтересованную улыбку:

– А когда выйдет ваш словарь?

– Скорее всего, на будущий год.

Она достала из кармана ручку:

– Дайте мне ваш адрес, и я пришлю вам экземпляр.

Он написал адрес. Кассандра попрощалась и убежала. В коридоре ее нервно дожидался Жак.

– Я же сказал: пять минут! А ты там проторчала добрых четверть часа, черт тебя побери!

Она выбросила листок с адресом в урну.

– Все в порядке, я все отсняла. Пора сматываться.

– Это ты сматываешься, а я остаюсь.

Она чмокнула его в щеку:

– Чао, кузен. Если найдешь еще кого-то…

– Когда-нибудь ты мне объяснишь, зачем тебе все это нужно. Твоим байкам насчет фотовыставок я верю, дай бог, наполовину.

– Возьми и приезжай на днях. У меня сейчас выставка снимков обитателей лионских хосписов, и открылась она давным-давно. Чтобы привлечь толпу, нет ничего лучше болезни или какой-нибудь страшилки. И заметь: чем хуже страшилка, тем больше она нравится публике.

– Что до меня, то все эти плоскозадые и обезьяноподобные не в моем вкусе.

Когда Кассандра вернулась домой, она сразу бросилась к компьютеру, загрузила снимки и открыла программу просмотра изображений.

Час спустя, после трех бутылок пива, она вынула из цветного лазерного принтера фото формата 30 × 45.

– Супер… Нет, просто супер… Ох, бля… да это настоящее искусство.

Отключив хай-фай, она поставила альбом группы «Smashing Pumpkins»[44] рядом с работами по челюстно-лицевой хирургии во время Первой мировой войны и спустилась в подвал, светя себе маленьким фонариком на батарейке. Под пеньюаром она была совершенно голая. Температура воздуха снижалась почти незаметно, и по щекам Кассандры побежали приятные мурашки.

Она вставила ключ в скважину старой деревянной двери, и раздался протяжный, визгливый скрип.

Согнувшись, она вошла в свою потайную комнату. Темно-красный палас, черные обои, тюфяк, пепельница в виде черепа и палочка гашиша. Повсюду множество фотографий. Костные наросты, разбитые лица, необычные деформации тел были искусно вмонтированы в портреты звезд: Микки Рурка, Джонни Деппа, Курта Кобейна.

Вентиляционное отверстие на противоположной стене выходило в сад. Кассандра заткнула его тряпочкой.

Только что отпечатанную фотографию она поместила на пюпитр напротив себя и глотнула еще девятиградусного пива. Голова слегка закружилась. Отлично, то, что надо.

При этом освещении иллюзия была полной. Просто-таки совершенной. Опустившись на тюфяк, она долго мастурбировала перед портретом Дэвида Боуи, которому «приделала» изуродованную руку Эрве Туреля, целый час просидев над цифровым монтажом.

И всякий раз перед оргазмом Кассандра тормозила, а потом начинала снова.

– Черт возьми, Дэвид, ты такой классный с этой рукой.

Около пяти утра ее заставил насторожиться треск сломанной ветки.

Она выключила фонарик и вся подобралась в темноте.

Там, снаружи, в саду, слышались чьи-то шаги.

Кассандра ощупью нашарила пеньюар и обнаружила, что тряпочка, которой было заткнуто вентиляционное отверстие, лежит на полу. Снаружи не было ни ветерка, и в отверстии сиял месяц.

Затычка не могла упасть сама собой.

– Это что ж такое… не может быть…

Она молнией метнулась наверх, схватила на кухне нож, подскочила к окну и распахнула его:

– Эй! Есть тут кто-нибудь?