Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

Она почувствовала прикосновение ко лбу чего-то холодного, открыла глаза и не сразу поняла, во сне это произошло или наяву. Не во сне… ей на лоб, над бровями, упала капля. Плюх. Вода…

Мила протянула руку, зажгла свет и коснулась лба ладонью. Мокрый. Струйка воды стекала по ее лицу вдоль носа на подбородок. Женщина подняла глаза, увидела на потолке мокрое пятно, с которого готова была сорваться очередная тяжелая капля, и вытерла лицо простыней.

Ванная наверху… Сидячая.

Купив дом, Болсански обустроила на первом этаже новую ванную, но слесарь поменял не все трубы, старыми остались кафель и батареи…

Пистолет…

Она открыла ящик, достала оружие, села на край кровати и попыталась успокоить дыхание. Не до конца проснувшийся мозг (проклятое снотворное!) метался между страхом и яростью.

Надев халат, хозяйка дома пошла по коридору мимо комнаты сына к лестнице.

Проклятый дождь! Стучит и стучит по стеклам… Где этот чертов выключатель? Свет не зажегся. Проклятие! Женщина пришла в бешенство, но начала осторожно подниматься по ступеням, направив пистолет вверх. В коридоре второго этажа со стен свисали клочья стекловаты, напоминающие шерсть диковинного животного. Дверь в ванную открылась с сухим скрипом…

Свет… Болсански шагнула вперед.

Она почувствовала ступнями холодную воду и опустила глаза. На пол натекло сантиметра два, не меньше. Сидячая ванна была затянута паутиной с дохлыми мухами и до краев наполнена водой. Мила наклонилась, чтобы завернуть медный кран, который кто-то открутил до самого конца.

Она обернулась, и ее сердце пропустило один удар, а рассудок помутился. Тот, кто устроил наводнение, написал на стене огромными красными буквами:

ТЫ СДОХНЕШЬ, ГРЯЗНАЯ ШЛЮХА

Красная краска (а может, и не краска) стекала по белой, заросшей пылью плитке. Все четыре стены были разрисованы жирным маркером:

ШЛЮХА ПСИХОПАТКА

СВИНЬЯ БОЛЬНАЯ СВОЛОЧЬ

ДРЯНЬ СВИНЬЯ ИДИОТКА

ПОДСТИЛКА

НЕВРОТИЧКА

ЧУДОВИЩЕ ПРОСТИТУТКА

Слова, повторенные десятки раз…

Мила отшатнулась, как от пощечины. Кровь стучала у нее в висках, и все ее тело накрыла волна жара. Дьявольщина! Она ринулась вниз, добежала до своей комнаты, рывком открыла шкаф и начала бросать в дорожную сумку одежду и белье. Потом сгребла в косметичку все, что стояло на полочке в ванной, и пошла за Тома:

— Просыпайся, малыш. Мы уезжаем.

Мальчик сонно заморгал.

— Куда?

Большой желто-розовый будильник глупо ухмылялся с ночного столика. Было три часа ночи.

Ребенок сел и начал тереть глаза.

— Давай, нам пора, — торопила его мать.

Тома опустил голову на подушку, но она потрясла его за плечико, и мальчик снова сел, обиженно проканючив:

— Ну чего ты, мама?!

— Не сердись, зайчик, мы правда должны уехать… Одевайся… Быстро…

По глазам сына Мила поняла, что напугала его, и разозлилась на себя: «Не теряй хладнокровия!»

Тома посмотрел на дверь.

— В доме кто-то есть, мамочка?

— Конечно, нет! С чего ты взял? — Мила нахмурилась.

— А я иногда слышу по ночам странные звуки…

Страх, который все эти дни подкрадывался все ближе, наскочил на Болсански, как сошедший с рельсов поезд. Значит, ей не померещилось. И с ума она не сошла. Чертова система безопасности! Они с Тома одни в огромном доме, куда проник больной мерзавец, законченный псих! Достаточно посмотреть на стены в ванной, чтобы понять всю глубину его безумия… Она откинула одеяло:

— Вставай! Живо!

— Что случилось, мама? Что случилось? — окончательно перепугался ее сын.

Мила попыталась успокоиться и улыбнуться:

— Ничего страшного. Просто из-за дождей может случиться наводнение и в доме оставаться нельзя, понимаешь?

— Сегодня ночью? Прямо сейчас, мамочка?

— Тихо, мой сладкий, успокойся: мы успеем сбежать, только давай поторопимся…

— Мне страшно, мама…