Девяносто девять и один - Катрин Корр (2020)

Господи, Макс, очнись! Впереди работа, крупные проекты, а ты вязнешь в этом розово-сопливом болоте!

Вспоминаю, что меня ждет Света и чертыхаюсь от того, что меня совсем не тянет к этой девушке. Потому, что притягивает меня к проблемам, которые непременно обрушатся на мою голову, если я стану рыться в прошлом и заставлять других делать то же самое.

— За тебя, сестричка! — поднимаю я очередной стакан с виски. — Где бы ты не была.

— Её сверкающее платье отсюда видно, — говорит Рома, кивая куда-то в толпу. — Вон же она, улыбается и целует каждого. Бедняжка, наверное задолбалась. Послушай, а кто эта брюнетка в белом, а?

— Где?

— Прямо напротив. Стоит с низеньким усатым мужиком.

— Очередная подружка Карины. Не помню, как её зовут.

— Вот же черт! Здесь есть хоть одна девчонка — не подружка твоей сестры? — вздыхает Рома. — И на кой хрен они все такие красивые!

— Так иди и познакомься.

— Чтобы потом ты с меня шкуру содрал? Нет, друг, спасибо. Я дорожу нашей дружбой. К тому же, она явно иностранка, а я в отличие от вас с Кариной, умею лялякать только на родном языке. Нам с ней только сексом заниматься и стонать. Там мы точно друг друга поймем. Где Илья, кстати? Надеюсь, он не набрался до потери пульса и не валяется в каких-нибудь кустах с расстегнутой ширинкой.

Обвожу взглядом гостей, испытывая крошечную надежду увидеть среди них Музу. Нет, не надежду вовсе. Это любопытство, не более.

В чем она?

Улыбается ли?

Нравится ей здесь или уже осточертела эта музыка и незнакомые лица?

Мне вот да. Я бы сейчас с удовольствием убежал вместе с ней куда-нибудь подальше отсюда.

— Илья рассказал сегодня кое-что, — вдруг говорю я, таращась в одну точку. — Во что мне крайне сложно поверить.

Рома с интересом оглядывает меня.

— Он говорит, что Муза обиду на него затаила.

— По какой причине?

— Это самое интересное, — вырывается у меня смешок. — Что-что, но проблемы с памятью явно у меня, раз один я ничерта не помню из того гребаного дня! Он сказал, что Муза клеилась к нему, — говорю и внимательно слежу за реакцией Ромы. — А когда он отказал ей, пятнадцатилетняя девчонка очень сильно обиделась. Настолько сильно, что даже десяток лет не смог стереть из её памяти ни Илью, ни его отказ. Что скажешь на это?

Рома часто моргает, а потом начинает смеяться так, что виски из его стакана выливается на землю.

— Что за дичь ты сейчас рассказал? Я хорошо помню Музу, она ведь даже пошевелиться боялась, не говоря уже о том, чтобы на парня вешаться. О чем ты?

— Но ведь ты же сам говорил, что у тебя есть некоторые подозрения. Что между ними связь была… И всё такое, — бросаю я резко. — Они оба ведут себя друг с другом довольно странно.

— Да, говорил. Я и по-прежнему так считаю. Сегодня за завтраком опять сцепились, только на сей раз Илья вел себя намного резче, чем обычно. Даже, если Муза и затаила на него какую-то обиду, то она уж точно никак не связана с каким-то там отказом! Бога ради, только не говори, что ты реально поверил в эту чушь?

— Хочешь сказать, что наш друг обманывает?

— Ну, конечно! Во-первых, чтобы услышать от Ильи твердое и решительное «нет», нужно дожить до его глубокой старости, когда у него член отсохнет и он не сможет делать им ничего, кроме как скрючившись над толчком стоять! О чем ты? Из нас троих Илья самый падкий на доступных и недоступных девиц, короче — на всех абсолютно.

У меня невольно сжимаются челюсти.

— Рома, ей было пятнадцать, — рычу я. — Какие к черту доступные и недоступные?

— Ты уверен, что она не старше была?

— Безусловно! Нас с Кариной познакомили, когда ей пятнадцать исполнилось, и в том же году мы уехали из Тюмени. Им обеим по пятнадцать было!