Возвращение - Блейк Крауч (2019)

Коснувшись воды руками, громко кричит.

– Что случилось?

– Соль. О, боже…

– Я принесу морфий.

– Не надо, он может хреново подействовать на реактивацию воспоминаний. Просто поторапливайся.

– Хорошо. До скорой встречи.

Барри закрывает люк над женой, плавающей в соленой воде с выражением муки на лице. Подбежав к терминалу, запускает последовательность инъекций. Когда впрыскивается паралитическое средство, он пытается присесть, но боль такая, что оставаться неподвижным невыносимо.

Он пересекает лабораторию, поднимается по спиральной лестнице, проходит через кабинет и через выгоревшие руины их с Хеленой дома. Выходит на крыльцо пожарной части – там темно как ночью, а с неба дождем сыплется что-то горящее.

Спускается по ступенькам и шагает на середину улицы.

По тротуару волочится горящая газета.

На другой стороне улицы лежит в позе плода почерневшее тело, нашедшее последнее упокоение рядом с бордюром.

Шелестит горячий ветер.

Вдали слышны крики и стоны.

Больше ничего.

Невозможно поверить, что меньше часа назад он сидел на снежной лужайке на высоте, глядя оттуда на Денвер, каким тот был прекрасным весенним утром.

Слишком уж нам легко себя уничтожить.

Барри почти не может стоять. Колени подкашиваются. Он садится посреди улицы перед пожарной частью, глядя, как пылает мир, и стараясь терпеть боль.

Прошло несколько минут, как он вышел из лаборатории.

Хелена умирает в капсуле.

А он – здесь.

Барри ложится на спину и смотрит в черное небо, с которого льется огненный дождь.

Голову прорезает яркая мучительная вспышка, и он чувствует облегчение – знак того, что конец близок, что мозг Хелены сейчас заливает ДМТ, а она скользит к воспоминанию о том, как шестнадцатилетней девчонкой шла к сине-белому «Шевроле» и вся ее жизнь была впереди.

Они попробуют снова, хочется верить, что у них все получится.

Горящие частицы постепенно замедляют свое падение и наконец застывают в воздухе вокруг Барри, словно миллиарды светлячков…

* * *

Холодно и сыро.

Пахнет морем.

Слышно, как волны плещут о камни, над поверхностью воды разносятся крики птиц.

Наконец возвращается зрение.

В сотне метров от него – дикий берег, над серо-голубой водой вьется дымка, частично скрывая растущие на отдалении ели, что протянулись вдоль береговой линии, словно начертанная загадочными письменами строка.

Боль в обгоревшем лице исчезла. Барри, одетый в гидрокостюм, сидит в морском каяке, держа на коленях весло, утирает текущую из носа кровь и пытается сообразить – где он.

И где Хелена.

И почему он никак не может вспомнить эту временную линию.

Несколько секунд назад он лежал в Денвере посреди улицы рядом с пожарной частью и смотрел, как с неба падает огонь.

Сейчас же он… там, где он есть. Жизнь кажется сном, она перепрыгивает из одной действительности в другую, воспоминания делаются реальностью, а потом – кошмаром. Все происходит на самом деле, и в то же время очень подвижно. Пейзажи и эмоции постоянно чередуются, и однако во всем есть своя извращенная логика – подобно тому как сон кажется осмысленным, пока ты не проснулся.

Барри опускает весло в воду и посылает каяк вперед. В поле зрения появляется укромная бухточка – остров здесь плавно поднимается вверх небольшой горкой, ее склон покрыт темным еловым лесом, пронизанным то тут, то там белыми полосками берез. У подножия холма среди изумрудно-зеленой травы стоит дом, окруженный постройками поменьше – два гостевых домика, крытый навес, а еще ниже, на берегу – причал и сарай для лодок.

Барри движется в бухту, набирая скорость по мере приближения к берегу. Наконец днище каяка скребет по каменистой отмели. Когда он неуклюже выбирается из лодки, является единственное воспоминание: