Учитель - Катерина Даймонд (2019)

– Не знаю, сколько я там находился. Помню все, что они творили с Нейтаном, а пытки других мальчиков и собственные мучения сохранились в памяти лишь отдельными эпизодами. Помню, что висел, как стреляли мне в плечо из арбалета, жгли, резали, били. Но острее всего помню боль. – Паркер посмотрел на руку и несколько раз сжал и разжал кулак.

– Паркер, я… – Эбби больше не могла слушать. Не знала, что сказать – нужные слова не находились. Бессилие, полное бессилие. – Как тебя зовут на самом деле?

– Себастьян… Наверное, ты считаешь меня слабым, ведь я не обратился в полицию…

– Нет, что ты! Клянусь, что не думаю ничего подобного! Ты был ребенком. Даже представить не могу…

Эбби солгала. Сама знала, что значит молчать из страха, когда отчаянно хочется кричать, но голос пропал. А ей хотелось одного: уничтожить тех людей, которые пытали Паркера.

– Убийства, о которых сообщают в новостях… Убиты твои палачи?

– Да, – кивнул Паркер, сгорая от стыда.

Эбби схватила его за руку и изо всех сил сжала ладонь, стараясь убедить, что стыдиться нечего. Он взглянул полными гнева и печали глазами. Она понимала, что признание должно повергнуть ее в шок, внушить отвращение и ужас, но ничего подобного не ощущала. Знала, каково это – остаться жертвой, раствориться в бессилии, утонуть в ненависти к себе – и радовалась, что Паркер не позволил окончательно себя уничтожить. Не просто радовалась – гордилась.

– Пожар в музее произошел неспроста? – вдруг спросила Эбби.

– Мне нужно было не только спастись самому, но и остановить злодеяния. А для этого требовалось разворошить змеиное гнездо, чтобы им негде было проводить свои зловещие сборища. Надеялся, что полиция обнаружит тайную комнату и начнет расследование.

– Как же тебе удалось убежать?

– У деда неожиданно проснулась совесть. Он попросил прощения, развязал меня и вышел из комнаты, велев спрятаться. А я сумел совершить поджог, выбрался из здания и убежал.

– Куда?

– Сначала в церковь, поскольку не знал иного места. Понимал, что они начнут искать меня, и старался скрыться. Священник и его экономка, миссис Уилсон, заботились обо мне до восемнадцати лет, а вскоре я получил оставленное родителями наследство.

– А что же дед?

– Я разговаривал с ним лишь раз. Он позвонил, плакал, умолял о прощении, попытался облегчить совесть рассказом о других жертвах, но я повесил трубку. После его смерти выяснилось, что он завещал мне почти все свое состояние. Однако оставил средства и на ремонт этого проклятого музея. – Паркер повернулся, уже не стесняясь слез, и положил руки ей на плечи. – Мне казалось, будто все уже позади, что я справился, но когда узнал, что он это сделал…

Эбби обняла, его как маленького ребенка, и стала гладить по голове.

– Теперь уже все в порядке.

– Я должен был это сделать… но… еще не конец. Обещаю, что, как только отомщу последнему из чудовищ, сразу сдамся в полицию.

– Нет, ты должен остаться со мной.

– Все, что я сотворил…

– Порой люди вынуждены совершать дурные поступки, но от этого сами они не становятся плохими. Я тоже поступала плохо. – Эбби замолчала, понимая, что сейчас не время для рассказов о своем темном прошлом, а потом продолжила: – Ты хороший, я точно знаю…

– Когда все это началось, я не представлял, что встречу кого-то… и полюблю… – Паркер вытер лицо тыльной стороной ладони и глубоко вздохнул, словно решив навсегда спрятать свои эмоции. – Не подозревал, что способен любить.

Эбби тоже когда-то думала, что не сможет стать счастливой. Нельзя иметь все на свете. Но так было раньше, а теперь она знала, что обязательно найдет счастье. Она сжала ладонями лицо Паркера и посмотрела ему в глаза: