Неуловимый - Юрий Москаленко (2016)

- и давно? – быстро перебиваю я её, не давая договорить мысль. Это является, в высшем свете, фактом не хилого оскорбления, особенно если сделано низшим по иерархической лестнице. И это у благородных, а, чтобы простолюдин не дослушал до конца, что ему говорит благородный, это не мыслимо, а если ещё и при свидетелях…

Но девочка не ожидала от меня такой наглости, от того и на автомате ответила, чем и подписала себе приговор…

- да мы всегда первыми обедаем… - надменный взгляд, презрительные интонации, едва ножкой о пол не топает, в праведном гневе…

Есть, курица попалась!!! И я, добавив по максимуму ехидства в голос и глумления, продолжил добивать жертву…

- тогда, позвольте вас всех спросить, господа! – я развожу руки в сторону и всем корпусом поворачиваюсь из стороны в сторону, как бы обхватывая всё пространство вокруг себя - А, чего вы тут-то до сих пор тогда трётесь… меня, что ли, дожидаетесь?

Добил я их последней фразой!

Специально выбрал грубые плебейские формулировки, чтобы на контрасте показать, их, столь низкое, падение…

Замолчали все. Оглядываются друг на друга удивлённо, обдумывая мои слова. Как у Гоголя: «К нам приехал ревизор»!

За столами ребята Губа из охраны сидят. Обедают. Смотрят за одно бесплатное представление. Не вмешиваются…, пока!

Понимая, что попала в скверное положение, мадам пытается, как все женщины, защититься своими коронными фразами.

«Я так захотела! Мне так подумалось! И вообще, тебя это не касается…» - вот только слова другими были, но суть оставалась та же.

- я понимаю, меня не касается. – рассмеялся ей в лицо я - Но не я первым подошёл к вам, и даже не представившись, принялся задавать банально глупые вопросы. Как там прозвучало… Ник? – обратился я к своим парням.

Парни уже оттаяли и пришли в себя. Очарование, навеянное юной прелестницей, сошло на нет. Теперь вот стараются держать марку, вроде как они представители администрации школы. От того, и отчаянно труся, на вид выставляли расправленные плечи и гордо вскинутые головы, но, правда, при этом прячась за моей спиной.

Хорошо хоть у Ника, голос отвечая не дрожал…

- там что-то про какую-то причину было, и про какой-то переполох вроде говорилось… – неуверенно, но зато твёрдым голосом, без заиканья, сказал парень.

- «это и есть причина утреннего переполоха?» так звучал вопрос. – точно, слово в слово, даже передавая интонации, поправил друга более борзый от природы Тил.

Я согласно кивнул.

Поднял указательный палец правой руки вверх. Как можно более гнусно усмехнулся, пройдясь по лицу девушки, и её мешковатой фигурке, прикрытой школьной тогой оценивающим взглядом, словно курицу для супа на базаре выбираю, и спросил.

- вот и мне интересно, сударыня. Не знаю, вашего, несомненно благородного имени. О какой причине идёт речь? И что там с утренним переполохом? И вообще, чего тебе от меня надо, крошка??? А?

Краем глаза я уже спел заметить, что виновника утреннего происшествия сейчас в обеденном зале не наблюдалось, а вот группа его поддержки была тут, в полном составе. К слову сказать, жертва моего ошибочного нападения тоже отсутствовала.

Лицо бедной девчонки пошло пятнами. Может от стыда, ведь и правда, понятно, что куча благородных, с нею во главе, специально дожидались в столовой, порядочное количество времени, чтобы только встретить какого-то там, младшего архивариуса!!!

Позор!

А может, и от праведного гнева - такое унижение испытать… и от кого главное???

Хотели растоптать и надругаться над чернью, как привыкли поступать почти со всеми, кто ниже их по иерархической лестнице находится, а тут такой облом, и жертва не собирается вину признавать и каяться. Наоборот, вон как лихо вывернул разговор, что уже ей самой придётся объясняться и даже, какой позор, оправдываться…

Даже слёзы в глазах блеснули, полных ярости и злости…, но сдержалась. Вот, что значит, воспитание.