Тебе, с любовью… - Бриджид Кеммерер (2018)

Он разозлился на меня? Кажется, да. Я с полчаса пыталась разобраться в тональности его письма. Не думала, что человек может сочувствовать и ободрять другого, одновременно злясь на него, но Мраку это каким-то образом удалось.

Дверь в класс распахнута, и я захожу не постучавшись. Я тороплюсь, боясь вконец разнервничаться. Мистер Жерарди поднимает на меня удивленный взгляд. Незнакомая мне ученица показывает ему тетрадь. Я вспыхиваю. Не подумала о том, что мистер Жерарди может быть в классе не один.

Все напрасно. Не могу этого сделать.

– Простите, – пячусь к двери. – Я просто… вернусь попозже.

– Джульетта, – поднимается мистер Жерарди. – Подожди.

– Нет… я сглупила. Опоздаю на первый урок.

– Я напишу записку, что задержал тебя. Подожди.

Но я не жду. Выхожу за дверь и стремительно иду в сторону столпотворения.

«Наберись храбрости», – заставляет меня устыдиться голос мамы.

В том-то и проблема. Я не обладаю храбростью мамы. И никогда не обладала. Если она была фейерверком, освещающим собой все небо, то я – зажженная спичка, что потухает, не успев ничего осветить.

Эта мысль заставляет меня замедлить шаг. Я иду по предначертанному мне пути? Или это мой выбор – спрятаться за своим горем? Ни то ни другое мне не по вкусу.

Разворачиваюсь. Мистер Жерарди стоит в дверях. Он собирался последовать за мной или решил сдаться? По его лицу не понять: на нем странная смесь разочарования и надежды – как отражение моих чувств к себе.

Я тереблю пальцами лямку рюкзака.

– Всего лишь час? – спрашиваю тонким от волнения голосом.

Учитель кивает, ничуть не удивляясь моему вопросу, словно наш разговор о фотографиях осеннего фестиваля произошел не вчера, а пару минут назад.

– И я могу фотографировать вашей «лейкой»?

– Да, я как раз сейчас заряжаю ее.

Кивнув, я закусываю изнутри щеку. Боль помогает сосредоточиться.

– Я вернусь, когда закончатся уроки.

Глава 17

От: Девушка с кладбища

Кому: Мрак

Дата: четверг, 3 октября, 8:23:05

Тема: Выбор нового пути

Я не хотела тебя расстраивать. Ты кажешься мне человеком, который со всем справляется, в то время как я, наверное, кажусь тебе ненормальной, которая с трудом поутру завязывает шнурки.

Но ты прав. Чувство вины не предмет для соревнования. И я ни в коем случае не хотела, чтобы мои слова как-то не так прозвучали. Я задумалась тогда о другом: было бы чувство вины острее, если бы я могла предотвратить смерть мамы, но ничего не сделала? Правда, совершенно не представляю себе этого.

Прости, если причинила тебе боль.

Твои рассуждения о судьбе вдохновили меня. И я сделала кое-что неожиданное. Не для окружающих меня людей – хотя народ, должно быть, немало удивился, увидев меня в такую рань в школе, – а для себя самой. Уверена, все расценят это как переломный момент: «О, гляньте-ка, она оклемалась!»

Чего они не узнают, так это того, как я сейчас напугана. Наверное, этот страх означает, что я сворачиваю с предначертанного мне пути. И выбираю свой собственный. Потому как другие пути не пугали меня до дрожи в коленках.

Несколько человек вызываются выступить с домашним заданием, которое миссис Хиллард задавала во вторник. Каждый зачитывает короткое сообщение со своей интерпретацией стихотворения Дилана Томаса. Все они о тьме. О ночи. О болезни Альцгеймера.

Пора бы уже им врубиться, о чем говорит поэт.

Я слушаю выступающих вполуха, рисуя в тетради закорючки.

«…твои рассуждения о судьбе вдохновили меня».

На сердце теплеет.

– Деклан, не поделишься с нами своими мыслями?

Я игнорирую миссис Хиллард, продолжая рисовать в тетради. Краем глаза вижу, что она выжидающе глядит на меня.

– Деклан?

В ее голосе нет угрозы. Она делает вид, будто я не проигнорировал ее, а просто не услышал. Как можно после этого не ответить?